Там, где любовь

Для этого следовало первым делом попытаться подняться на ноги, что Морин и попыталась проделать, однако ноги не пожелали слушаться. Ноги уже ушли на заслуженный отдых. Она покачнулась и упала бы, однако могучие руки мужчины подхватили ее и…

Странно. Забытое ощущение. Или вообще никогда не изведанное.

Безопасность. Надежность. Спокойствие.

Запах мужского одеколона. Запах здорового, крепкого тела. Запах мужчины.

Затуманенное сознание сыграло с Морин злую шутку, и она поникла на груди у Дональда О’Брайена, прижалась щекой к широкой груди, еще крепче зажмурив глаза…

К жизни ее вернуло тепло его кожи и собственное бешеное сердцебиение. Смущение окатило жаром бледные щеки. Морин отпрянула, едва не свернув по дороге стол.

— Прости… Я не должна была так…

Прежняя ухмылочка вернулась на лицо Аполлона в полотенце.

— Ничего. Я люблю прощальные поцелуи на ночь.

— Я…

— Расслабься. Все нормально. Давай, я тебя провожу в комнату?

— Нет! Спасибо. Я сама. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Морин.

Она так и не поняла, что за странная интонация прозвучала в его ответе.

Даже если это и не галлюцинация, то ты все равно сошла с ума, дорогая подруга. Сидишь в одном халате с незнакомцем на кухне, исповедуешься ему, а потом еще и падаешь к нему на грудь. Что ты о нем знаешь? Что он двоюродный брат Филипа?

Ну да, они похожи. То есть они оба высокие, белокурые и загорелые. И характер у них похожий, командовать любят. Вот в этом они могли бы быть не двоюродными, а родными братьями. Что дальше?

Земной шар кишмя кишит высокими, белокурыми и загорелыми мужчинами лет тридцати, которые, тем не менее, не являются родственниками. С другой стороны, среди них то и дело попадаются мошенники самых разных статей. Филип О'Брайен — фигура довольно известная в Буэнос-Айресе, собрать о нем информацию не составляет труда… А может, этот тип сбежал из тюрьмы?

Сейчас она не будет об этом думать, хоть вы ее убейте. Сейчас только сон. Крепкий, освежающий, пусть не слишком долгий, но все-таки, если разобраться, то и минуточки хватит…

Морин провалилась в сон, как в колодец.

Разбудили ее птицы. Морин Аттертон несколько секунд вслушивалась в их трели, а затем, словно ошпаренная, скатилась с постели.

Бензин! Машина! Она опаздывает! Мужчина в доме! Кто он, надо же позвонить Сюзи…

Она кубарем скатилась с лестницы, на ходу собирая свои непослушные черные космы в конский хвост на затылке. Из кухни доносился упоительный запах кофе.

Дональд О'Брайен, свежий и выспавшийся, сидел за столом и читал утреннюю газету. На нем были шорты и футболка, а выражение лица было такое, словно с сегодняшнего дня весь мир принадлежал Дональду О'Брайену. Морин нервно сглотнула, с ужасом чувствуя, как в ней нарастает совершенно неуместное возбуждение.

— Доброе утро. Дональд, я…

— Дон. Дональд напоминает Дональда Дака, а он был дебилом. Поэтому просто Дон. Так меня зовут в семье. Доброе утро, Морин.

— Хорошо. Дон. Я хотела попросить прощения за вчерашнее. Обычно я не веду себя, как малокровная барышня викторианской эпохи.

— Жаль. Мне понравилось. Что-то в ней есть, в этой самой викторианской эпохе… Завтракать будешь?

— Нет, я уже опаздываю. Надо бежать.

— У тебя же нет машины.

— Она есть, это бензина в ней нет. Я собиралась взять машину Сюзи, съездить на заправку, купить бензин, потом заправить свою, отогнать машину Сюзи обратно и вернуться пешком к своей машине…

— Чересчур сложно. Упрощаем. Машину Сюзи беру я, везу тебя, потом ты едешь на работу, а я… тоже на работу.

— Но ты не обязан…

— Естественно, не обязан. Но я это сделаю.

— Почему?

Дон вздернул бровь и с веселым изумлением уставился на Морин.

— Ты всегда такая недоверчивая?

— Когда дело касается мужчин — да.

На редкость идиотский ответ, удививший ее саму. Она так давно имела дело с мужчинами, что уже забыла, в чем им собственно нельзя доверять.

Дон хмыкнул и налил себе еще чашку кофе.

— Очень жаль. У тебя что, был отрицательный опыт общения с противоположным полом, потрясший тебя настолько, что теперь все мужчины мира должны за него расплачиваться?

Морин едва не подпрыгнула от неожиданности и с подозрением уставилась на безмятежного красавца. Он просто так брякнул или что-то разузнал?

Мгновенно перед ее мысленным взором встал Гаэтано. Высокий, худощавый красавец с черными кудрями и гнилой душой. Гаэтано, бросивший ее с новорожденным ребенком.

Они поженились сразу после колледжа. Отличница Морин и посредственный ученик Гаэтано. Он пел ей о любви так, как это умеют делать только в Аргентине. Танго рыдало и манило, и Морин, дочь северных холмов, очарованная этой знойной и чувственной музыкой, пошла за своим возлюбленным, не задумываясь. Она была уже беременна Джеки.

Гаэтано выглядел счастливым. Он то и дело целовал живот своей молодой жены, хвастался знакомым и друзьям, а по ночам рассказывал счастливой Морин, как замечательно они заживут втроем с малышом.