Там, где любовь (СИ)

- Извини, я… даже не знаю, как реагировать на все эти вещи. Мне, наверно, тоже стоит побыть одному, – и, не говоря больше ни слова, удалился.

*******

Вчерашний день рождения Марка подействовал ободряюще на многих ребят. Видимо, давно они не отдыхали с таким размахом. И, хоть впереди было ещё много трудовых будней, это не остановило артистов. Уже к вечеру было принято почти единогласное решение продолжить праздник. Завтрашний концерт в этом же городе должен был состояться только вечером, так что все справедливо полагали, что сумеют к тому времени привести себя в полную боевую готовность.

На этот раз ребята решили не оставаться в гостинице, и поехали в ресторан, заранее забронировав стол. Не поехал со всеми только Дима Бикбаев. Он остался у себя в номере, полностью погружённый в свои мрачные мысли.

Егор, что называется, ушёл в отрыв. Он снова не отказывал себе в алкоголе, пропускал один бокал за другим. Только теперь, как он считал, горячительных напитков требовалось в разы больше, дабы успокоиться и хоть как-то залечить раны, нанесённые ему Согдианой. На что он, дурак, надеялся, всерьёз считая, что она хранила ему верность всё это время? Он дважды заставал Бикбаева в её квартире, чуть ли не в постели! Почему же он был настолько слеп в своих убеждениях? Эта глупая самоуверенность в результате вышла ему боком. Согдиана, ох уж эта Согдиана! Она отомстила ему сполна. Но для чего тогда вчера она отдалась ему? Посмеяться? Да нет же, это было совершенно непохоже на какой-то коварный замысел с её стороны. Черт возьми…

Она хотела забыть его. Она так хотела вычеркнуть его из своей жизни, что пустилась во все тяжкие. Но Согдиана лишь причинила много боли: и себе, и ему. Зачем? Почему она не могла найти кого-нибудь другого, в конце концов, уехать отсюда? Уехать, чтобы Егор не видел её? Нет, она, видимо, решила всадить нож в самое его сердце, у всех на виду развивая роман с Бикбаевым. И продолжала делать это, по сей день, нарочно ища встречи Егором, нарочно заставляя его страдать и мучиться. Да, пусть он тоже не был в одиночестве, у него были женщины, этого не отнять. И он прекрасно знал, как ей неприятно. Какие же тогда теперь к ней претензии? Егор не мог объяснить этого, злость переполняла его при одной только мысли о том, что Согдиана делала в постели с Бикбаевым, он не мог этого вынести. Он кусал локти, сжимал кулаки и в любую минуту мог сорваться, поехать в гостиницу, найти там Бикбаева и разорвать его голыми руками. Да, он готов был убить его за то, что тот посмел покуситься на его женщину. Согдиана принадлежала ему душой и телом, он не верил, что в постели с другим она испытывала хотя бы малейшую долю тех эмоций, которые переполняли её, когда она занималась любовью с Егором. Нет, это так мерзко! Сегодня он выгнал её из своего номера, его самолюбие было растоптано, и он не мог сделать иначе. Господи, лучше бы она солгала ему! Лучше бы не признавалась в том, что совершила! Это причинило ему такую немыслимую боль, что Егор сорвался. И теперь он сидел в ресторане вместе со всеми, пил вино и ни с кем не разговаривал. Внутри он винил во всём сначала себя, потом Согдиану. Потом опять себя, затем снова Согдиану. Как он устал! Наверно, надо было плюнуть на всё, послать всех к чертям и уехать куда-нибудь на край света, подальше от бесконечных метаний, выжавших из него все соки.

Настя Приходько, сидевшая рядом с ним, тоже была не в лучшем расположении духа. Дурацкие мысли не покидали её, но она отмахивалась от них, как могла. Безусловно, ей тоже было не слишком приятно осознавать, что Дима имел полноценные отношения с другой девушкой. Может быть, она эгоистично думала, что он не имеет на это права, по крайней мере, пока признаётся ей в своих чувствах? Но ведь она сама отпустила его на все четыре стороны, причём, не раз и в грубой форме. Отчего же теперь ей так паршиво на душе? Не оттого ли, что жизнь течёт, а он до сих пор одна? Не хватало ещё впасть в депрессию, как Егор. Тот, похоже, решил добить себя окончательно. Он всё пил, и пил, не закусывая. Пора уводить его отсюда, пока он ещё хоть чуть-чуть вменяем.

- Егор, – она потрясла его за плечо, – слышишь?

- Что? – он посмотрел на неё отсутствующим взглядом.

- Может, хватит пить? – справедливо заметила Настя, отодвигая его бокал в сторону.

- Отдай, – лениво бросил Иващенко и дёрнул бокал обратно, расплескав при этом половину содержимого на скатерть.

- Прекращай, я тебе серьёзно говорю, – Приходько накрыла рукой его руку. – Что изменится оттого, что ты будешь сидеть здесь и напиваться до потери памяти? Ничего!

- Уже так и так ничего не изменится, – мрачно заметил Егор и вздохнул.

- Изменится, если ты перестанешь деградировать, – парировала она. – Слушай, хочешь, уедем в гостиницу?

- Нет, я ничего не хочу, – упрямо замотал головой тот. И снова опрокинул в себя бокал вина.

Ей пришлось ещё долго уговаривать его, пока он, в конце концов, не уступил ей. Настя вызвала такси и, поднявшись вместе с Егором из-за стола, последовала к выходу.