Там, где меня нет

Работа в детском лагере начиналась с понедельника. Ольга грела себя мыслью о том, что совсем скоро она будет так же, как и муж, уходить на работу по утрам и возвращаться вечером, уставшая, но очищенная от гнетущих мыслей. Будет ли? Иначе никак. Иначе она снова сойдет с ума.

* * *

Днем в субботу Даниил взял служебный УАЗ и отправился на кладбище. Стояла сонная, пасмурная погода, и чуть похолодало. Казалось, что небо вот-вот прохудится и будет дождливо или даже снежно.

Все кресты и стелы на кладбище были выкрашены в синий цвет. Некоторые кресты были ограждены небольшими заборчиками, остальные же были разбросаны в хаотичном порядке у подножья сопки. Самые дальние из них находились уже у береговой линии. Дальше, за водой, за глыбами льдин, располагался морской порт и типовые пятиэтажки, и еще заброшенные бараки времен героического освоения Севера.

— Ну вот я и приехал, — сказал Даниил. — Обстоятельства вынудили. В общем, не мог я не приехать.

Ему хотелось рассказать многое, но он удерживал себя от проявления чувств. Присев на колено, он коснулся креста рукой и ненадолго закрыл глаза. Слабый ветер спускался с сопок — к вечеру ему суждено было усилиться.

— Ладно, отец. Пора мне, — сказал, наконец, Даниил. — Не прощаюсь с тобой. И не иду по твоему пути. Никогда, слышишь… Никогда я не стану таким, как ты.

Он поднялся с колена и пошел прочь к дороге. Подумал, что надо было, все же, Ольгу с собой взять. К чему были эти отговорки, что, мол, хочется побыть с отцом наедине? Ольга могла подобрать правильные слова. С ней было как-то спокойно.

Сев за руль уазика, Даниил повернул ключ зажигания. Двигатель зарычал, и колеса зашуршали по гравию. Дорога уходила вниз, минуя заброшенные дома, огибала воды залива и уже у черты города обрастала железобетонными плитами.

У въезда в город Даниил остановился. Внимание его привлек лежавший на обочине мешок. Он вышел из машины и, доставая пачку сигарет из кармана куртки, направился к мешку. Только на расстоянии в десяток шагов Даниил понял, что видит перед собой вовсе не мешок, а труп собаки.

Лапы и морда мертвой дворняги были обращены к заброшенным домам, так что с дороги можно было разглядеть только грязную спину. Даниил выругался, увидев пулевое ранение в области брюшины. Вспомнил про темнолицего мужика с карабином «Сайга». Еще раз выругался.

— Я этого урода заставлю за собой убирать! — зло проговорил Даниил.

Постояв над застреленным животным и перекурив, он решил не оставлять труп на обочине. Нужно было раздобыть лопату и закопать собаку. Но лопата по мановению руки не появится, нужно ехать в город.

Отыскав в багажнике автомобиля старые перчатки, грязные, в машинном масле, Даниил напялил их и подошел к мертвой дворняге. Несмотря на внушительные размеры, она оказалась легкой, так что Даниил без труда погрузил ее в багажник и, скинув перчатки, с силой хлопнул дверцей.

Когда он сел в машину, раздался треск рации. Из динамика послышался голос Евтушенко.

— Некрасов, ответь. Как слышишь? Срочно приезжай в отдел. Повторяю, срочно приезжай в отдел.

Даниил отреагировал. Взял рацию в руку, нажал на кнопку.

— Некрасов на связи. Что случилось?

— Ивлева убита. Повторяю, Марина Ивлева убита.

18

Из дневника Юры Мальцева

10.01.2007

Сразу скажу, что мой вариант с телефонным справочником не сработал. Похоже, у Ивлевой просто не было домашнего телефона. Я было отчаялся, потому что не особо надеялся найти в картотеке центра социальной помощи населению нужную мне информацию.

Пришлось изловчиться: прийти к маме на работу в обеденный перерыв, когда в кабинетах было меньше всего народу, а по коридорам не сновал туда-сюда важного вида директор с аккуратным пузиком и манерами персонажа какого-нибудь гоголевского произведения.

— Ох, Юрка, помоги-ка мне, — сказала мама. — Тут буквы на папках нужно переклеить. На папках от «К» до «Т».

Мама ушла из кабинета, предоставив мне замечательную возможность покопаться в документах. Но вот беда: тетя Люба, любительница журналов народной медицины, пришла почти сразу же и осталась в кабинете. Она пыталась завести со мной разговор, но я делал вид, будто поглощен важной работой, и отвечал однозначными «да» и «нет».

— Слушай, Юр, я ведь букву «И» переклеивала уже, — сказала тетя Люба, когда я полез в нужную мне папку. — Ты начинай с «К».

— Странно. Мне мама сказала начать с буквы «И», — отоврался я, а сам съежился от напряжения.

Но как незаметно пролистать все фамилии? Недолго думая, я приоткрыл зажим и уронил папку-скоросшиватель на пол. Файлы с бумагами разлетелись по полу.

— Ой! Давай помогу, Юрка.

Тетя Люба начала было подниматься из-за стола, но я махнул рукой.

— Не, не, все нормально, я сам!

Почти прокричал. Наверное, потому это так безотказно подействовало на тетю Любу.

Вскоре я наткнулся на досье Марины Ивлевой…

Но это все мелочи в сравнении с тем, что случилось после, когда я разузнал адрес Ивлевой и поделился этой информацией с Саней. Но обо всем по порядку.