Там, где меняют законы

На следующее утро Елена нашла Малюту в кабинете. Тот, противу обыкновения, не занимался с утра со штангой, а ходил по паркету, из угла в угол, не останавливаясь, как маятник, и глядя перед собой довольно отсутствующим взором. Он даже не сразу заметил Елену, а заметив, продолжал смотреть куда-то вбок. Елена впервые обратила внимание на его взгляд — стеклянистый и какой-то замороженный, как у мертвого карася.

— А где Пырьев? — спросила Елена.

— Что? А, уехал.

— Куда?

Малюта пожал плечами.

— Мне какое дело? Протрезвел и уехал. Еще ночью.

— Вы не поссорились?

— Из-за чего? — Малюта искренне удивился.

— Из-за меня.

Малюта расхохотался.

— Бог с тобой, детка, — сказал он, — чтобы я с Пыреем да из-за бабы поссорился? Ты что, Нарымский ликеро-водочный, что ли?

Елене стало ужасно обидно.

* * *

Через два дня Пырея убили.

По телевизору сказали, что Пырей в последнее время чего-то опасался и ездил с многочисленной охраной, но охрана не помогла: его стрельнули вечером, когда он вышел в кухню попить чай и его нечеткий силуэт обрисовался на фоне колышущихся штор.

В тот день Малюта вернулся домой около часу ночи. Машина и джип сопровождения, не снижая скорости, пролетели ворота и нырнули в гараж, и через несколько мгновений Елена услышала стук ведущей из гаража двери и шаги поднимающегося по лестнице человека.

Она выскочила из спальни, накинув халатик, и столкнулась с Малютой на площадке второго этажа.

— Пырея застрелили! — закричала она.

— Знаю, — сказал Малюта. Он был абсолютно невозмутим, совсем не так, как позавчера в кабинете, когда он ходил из угла в угол.

— Это из-за меня? — спросила Елена.

— Я его предупреждал, что так нельзя, — ответил Малюта. — Он не послушался. Ну что я мог поделать?

У Елены потемнело в глазах, а Малюта спокойно отодвинул ее, как шахматную фигурку, от перил, и прошел наверх.

* * *

На следующее утро, когда Елена задумчиво болтала ложечкой в чашке чая и смотрела во двор, к ней подсел Миша-кимоно. Елена смутно помнила, что Миша Корытов тогда тоже был среди приехавших с девицами гостей. Кажется, с ним было даже две девицы.

— Ну что ты такая грустная? — с усмешкой спросил Миша-кимоно.

Елена поежилась.

— Скажи… Пырьев — его убили из-за меня?

Миша-кимоно помолчал.

— Понимаешь, Лена, у Пырея давно была куча проблем. И долги, и кидалово…

— Но с Малютой у него проблем не было?

Корытов сочувствующе улыбался. Корытов нравился Елене. Он был, казалось, единственным нормальным человеком среди всех на этой даче.

— У него были проблемы с Малютой. У них была фирма, которая получала доходы от ликеро-водочного, и этой фирмой они владели сообща. А деньги пятый месяц забирал себе Малюта.

Елена почувствовала горькое даже какое-то разочарование. Смешно было хоть на мгновение вообразить себя дамой, из-за которой современные рыцари ну пусть не убивают… пусть заказывают друг друга.

— А почему Сергей Павлович сказал мне, что это из-за меня?

Корытов заулыбался, и Елена вдруг сообразила, что если приказ об убийстве исходил от Малюты, то практической стороной вопроса должен был заниматься Миша-кимоно.

— Да это же Малюта, — сказал Корытов, — он всегда так разводит, чтоб человек себя виноватым считал. Ты не бери в голову, девочка.

* * *

После этой истории Елена надолго забилась к себе в комнату и два дня оттуда не вылезала. Малюта внушал ей ужас. Она вспоминала его снова и снова, упорно ходящего по кабинету и со стеклянными глазами, и она понимала, что он ходил и решал: быть Пырею или не быть? И решил, что нет, лучше все-таки — не быть.

Ночью Елена заснула, и ей приснилась все та же высокая худощавая фигура, ходящая, как маятник, из угла в угол. Фигура увидела Елену, улыбнулась, сняла рубашку и принялась раздеваться дальше. Елена проснулась в поту и с какой-то странной дрожью.

Малюта не любил ее, так же как и Семин. Он не мог любить вообще. Он мог только принимать решения, быть или не быть. Было странно, что человек столь могущественный, как он, продолжает пользоваться методами уголовника.

Елена не понимала, как можно принимать такие решения. Она вообще не умела выбирать. Ничего. Раньше она умела выбирать, розовым или желтым должен быть кафель в ванной, а теперь она даже не умела отличать розовое от желтого. А когда требовалось решить, у той фирмы или у этой закупать кафель, она не могла этого решить. Ей требовался для этого финансовый директор.

* * *

А еще спустя два дня, когда Елена вернулась домой после прогулки, и, громко хлопнув дверью, стала счищать с сапожек налипший снег, она увидела, что в зимнем саду, скорчившись над полупустой бутылкой с коньяком, сидят двое. Силуэты их ярко рисовались на фоне закатного солнца, — один был хищный и стремительный, как силуэт сокола-перепелятника, а другой человек был похож на кадушку. Елена пригляделась и ахнула: второй был Игорь Тахирмуратов. Она узнала его по смешным кошачьим усикам, торчавших черной полоской между охвативших голову пальцев, и чересчур длинным для бизнесмена волосам.