Там, где меняют законы

Приемная генерального директора аэропорта «Международный» была сделана по последнему писку моды времен Московской Олимпиады. За длинной конторкой трудились сразу четыре секретарши. Дверь кабинета была отделана светлым деревом.

— Вы к кому? — спросила одна из секретарш.

— К Каменецкому.

— Вам назначено?

— Скажите, что приехал генеральный директор компании «Авиарусь».

Секретарша очень внимательно оглядела Аню, потом поднялась из-за конторки и скрылась в двери кабинета. Она вернулась через минуту.

— Прошу, — сказала она.

Эдуард Каменецкий сидел в кабинете за длинным столом черного дерева. Каменецкому было лет шестьдесят, он был большой и удобный, и напоминал надувного мишку с седой шерсткой на голове и внимательными серыми глазами. Завидев Аню, он поспешно полез ей навстречу, запутался в ножках руководящего кресла и чуть не упал.

— Анна Семеновна Собинова, — сказала Аня.

Каменецкий открыл рот и закрыл его.

— Понятно, — сказал Каменецкий. — Мои соболезнования… А… э… кто вас назначил гендиректором?

— Я — владелец контрольного пакета, — ответила Аня.

Каменецкий нерешительно хлопал глазами.

— И что же вас привело ко мне?

— У моего отца было много кредиторов, но только вы судились с ним. Вы проиграли и были очень недовольны. А вчера его убили.

Каменецкий помолчал. Аня смотрела на его седые волосы и широкое лицо, источенное морщинами, как старый комод — жуком-древоточцем, и думала, что ее отец уже никогда не поседеет. И у него никогда не будет столько морщин.

— Анечка, у вас… какой-то странный акцент. Вы…

— Последние годы я провела в Англии, — сказала Аня, — и я получила master of arts по экономике. Так что я знаю, кто такие кредиторы и что такое арбитраж.

— А, — сказал Каменецкий, — да, master of arts — это серьезно. Хотите чаю?

Чай был заварен и принесен хорошенькой секретаршей, и к чаю явились русские шоколадные конфеты и восхитительный зефир.

— Да, так насчет арбитража, — сказал Каменецкий, — я действительно судился с вашим отцом и действительно имел к нему претензии. Понимаете, он поссорился со своим аэропортом и попросился летать из нашего. Так как за Собиновым водится эта привычка — не платить, мы составили договор. В договоре было сказано, что Собинов рассчитывается с нами ежемесячно, а если он этого не делает, то мы можем забрать у него самолеты. Четыре Ту-154 и один Ил-96. «Ил» тянул на десятку, а «тушки» были старенькие, два-три миллиона долларов каждая. Это вполне перекрывало стоимость обслуживания «Авиаруси». Я подписал договор. Он не рассчитался.

— Но вы забрали самолеты?

— Видите ли, Анечка, с точки зрения авиакомпании, самолет — это то, что летает и перевозит груз. Или пассажиров. А с точки зрения юристов, самолет — это то, на чем имеется бортовой номер, номер двигателя, ну и еще парочка цифр. Собинов взял отданные в залог самолеты и содрал с них все, что можно. Все запчасти. От двигателей до стоек шасси. То, что осталось, он поставил к стеночке и сказал: «Забирайте». По моим прикидкам, только ремонт «Ила» обошелся бы нам в восемь миллионов долларов. Я обратился в суд и проиграл. В договоре указан борт номер такой-то? Да. Борт номер такой-то вам отдают? Да. Чего вы еще хотите? Формальный суд я проиграл, неформально мне обращаться… не хотелось. Знаете, тягаться с человеком, за которым стоит Стас, себе дороже. Так что Собинов полетал из нашего аэропорта полгодика даром, а на съэкономленные деньги купил себе, говорят, яхту.

— Кто такой Стас? — спросила Аня.

— А вы еще не встречались?

— Нет, — быстро произнесла она.

— И не советую. Лучше езжайте в свою Англию и получите там очередную степень. Вы ведь, наверное, отличница?

— Кто такой Стас? — спросила Аня. — Вам… угрожали? После арбитража?

— Нет, — ответил Каменецкий, — мне не угрожали. Когда собираются стрелять, никогда не угрожают. У вашего отца убили двух партнеров, и, насколько я знаю, им никто перед этим не угрожал.

Аня помолчала.

— Бизнес моего отца купила компания SkyGate. Кто это такие?

— Это один из его главных конкурентов. Фактический владелец аэропорта «Елизарово». Создана с нуля, раньше была грузовая компания, теперь вот — и пассажирская.

— Большая?

— С этой покупкой она станет второй по величине в России. После «Аэрофлота». Владельца компании зовут Василий Никитин. Ему тридцать четыре года, из них полтора он провел в федеральном розыске.

— За что?

— Почему бы вам не спросить это у самого Никитина? Могу подсказать телефон.

Аня встала.

— Подскажите адрес.

* * *

Аэропорт «Елизарово» находился с другой стороны Москвы и сверкал металлом и бетоном. После замызганного «Международного» он напоминал кусочек Heathrow, переведенный на русский язык.

Аня стояла в приемной Василия Никитина. Сквозь огромное, во всю стену, окно, был виден Ту-204. Вокруг белоснежного самолета суетились механики в рыжем. Они были как муравьи вокруг куска сахара. Судя по бортовому номеру, это был ТУ-204, принадлежавший ее отцу.

— Анна Семеновна? Мои соболезнования. Я Никитин.

Аня обернулась.