Там, где мы служили...

Иоганн чуть вытянул расслабленные руки с расставленными пальцами — в стойке, похожей на фехтовальную. Джек почти ничего не знал о саватт-франкомбе. В конфедеративные Роты брали тех, кто уже занимался «на гражданке» хотя бы одним боевым единоборством — как правило, ланкаширским боксом или СБС — и рукопашному бою без оружия практически не учили, хотя всячески поощряли самостоятельные занятия и спарринги. Джеку приходилось схватываться со многими рукопашниками, но он всё равно с интересом наблюдал за сержантом и тихим новичком.

Иоганн ударил — ребром ладони в голову и, предугадав уклон, пнул Ника пяткой в пах. Но тот высоко подпрыгнул и, приземляясь, ударил Иоганна, балансировавшего на одной ноге, по колену ребром стопы — прямым в грудь — прямым в плечо.

Швейцарец непроизвольно охнул, потерял равновесие, тяжело встав, чтобы не упасть, на левую ногу — и подавшись вперёд. Ник скользнул вправо — теперь Джек увидел, как мелькнула его правая нога и опустилась, грубо говоря, на загривок сержанта. Иоганн не упал, но уронил руки — и Ник нанёс ему сдвоенный хук: правой под вздох, левой — в скулу.

— Ххак, ххак! — послышались выдохи канадца.

Иоганн рухнул на пол правым плечом вперёд.

— Ой, йо-о… — охнул кто-то — и стало очень тихо.

Иоганн сел почти сразу. Брови Ника подпрыгнули, он облизнул губы, и он изумлённо протянул:

— Нуууу… вот это ло-об…

Так — сидя — Иоганн захохотал. К нему почти сразу присоединились и все остальные, Дик стукнул Ника между лопаток кулаком, тот отпихнулся локтем…

— Ник, — Иоганн встал и серьёзно посмотрел в глаза канадцу, — я так и не понял — это что?

— Это не ланкаширский стиль, — со знанием дела сказал Джек, вдруг ощутив — впервые за долгие недели! — настоящий интерес хоть к чему-то. — Что это, канак?[1]

— Я думал, что не свалю, — признался Ник. — По вам бить, товарищ сержант…

— «По тебе». Давай на «ты», — Иоганн ткнул пулемётчика в плечо, и тот кивнул:

— Ну… то есть — по тебе бить, как по стальной болванке.

— Так что это? — нетерпеливо спросил Иоганн снова. — Секрет, что ли, какой?

— Меня дед научил, — сказал Ник, опускаясь на стул и потирая кулаки. — Он…

Ник не стал договаривать. А Дик совершенно неожиданно рухнула на колени перед канадцем:

— Продаю тебе свою душу, — истово пообещал новозеландец. — Научи. Просите все! На колени! — завопил он — почти всерьёз.

Практически всё отделение повалилось на колени и поползло к Нику, оглашая воздух воплями:

— Заставь за себя богам молить…

— Просвети, милааааай!..

— Хочешь, я буду твой автомат языком вылизывать?!

— Сапог, дайте сапог поцеловать…

— Да ну вас всех! — засмеялся Ник. — Ну, если хотите, я научу, пожалуйста… Что сам умею, конечно…

… - Почему так тихо?

Сидя в трусах за столом, Андрей ел ананасы из банки. Вопрос Анны, разувавшейся, сидя на кровати, русский проигнорировал. Зато ответил — весьма задумчиво — уже лежавший в постели Дик:

— Все наши патрули отозваны. Патрулируют партизаны и стрелки.

— А соседи? — насторожился Эрих.

— Тоже сидят по лагерям.

— Ребята, — Анна поставила сапог к сапогу, — может, это наступление?

— Нам не доложат, — усмехнулся Дик. — Ладно, спокойной ночи, детки. Пусть каждому приснится то, чего он больше всего хочет…

— Ты чего хочешь, Джек? — спросил Андрей, бросая опустошённую банку в мусорку.

— Найти Визена, — мрачно и спокойно ответил Джек. Русский длинно присвистнул:

— Да, хороший будет сон… А я хочу увидеть красивую девчонку…

— Для этого тебе не обязательно засыпать. Посмотри воооон туда, — захихикал Жозеф. — А я хочу увидеть красивого…

— …мальчонку, — заключил Андрей обиженно. — Лет двенадцати, желательно в полупрозрачной ночнушке и в соблазнительной позе.

— Я давал повод?! — кажется, тоже всерьёз разозлился Жозеф. Но Иоганн гаркнул:

— Спасть! Всем! Хоть бы немного помолчали!

— Помолчим, нам не трудно, — с готовностью согласился Андрей.

Джек повернулся удобней и подтянул одеяло.

— Всем спокойной ночи, — Андрей погасил лампу. Стало темно, лишь таинственно мерцали там и сям огоньки лежащих часов.

— Спать, — тихо сказал одному себе Джек.

2

Он проснулся от сильного, тянущего, беспокойного ожидания. Всё ещё не открывая глаз, поднёс руку к лицу и посмотрел. Было два часа ночи.

Несколько секунд Джек лежал, вглядываясь и вслушиваясь в темноту, наполненную дыханием товарищей. Потом решительно соскочил вниз.

— Не спишь? — послышался немедленно голос Дика.

— Ага, — шепнул Джек.

— Ну давай одеваться, — вздохнул новозеландец.

— Давайте, — тоже ничуть не заспанным голосом согласился из темноты Эрих.

Кто-то зажёг лампу. Все начали сосредоточенно одеваться, при этом ни слова не говоря друг другу. Казалось, что всем и всё уже ясно — хотя Джек, если честно, не понимал, почему снаряжается.

И вот тут наступил момент — Джек его хорошо запомнил! — когда все, находившиеся в блиндаже, как один, подняли головы и застыли.

В ту же секунду послышался вой сирены. Нарастая, взвинчиваясь, он оборвался — и возник вновь.

— Началось, — сказал Иоганн, затягивая ремень шлема.