Там, где начинается вселенная

– И это мне тоже известно. Обойдитесь без определений из учебников, мейстер Сальваторе. – Слова Стейница отметали возможность обтекаемых ответов. Или высказывай свои мысли, или ничего не говори. – Поставим вопрос иначе. Что в работе инженера виртпространства привлекает именно вас? Ведь не экономия средств работодателя и упрощение конструкторского процесса?

– Простор для разума, я бы так сказал. Технический профиль, но без чётких границ.

– Без технических границ? – уточнил Стейниц.

– В какой-то мере. Техническое проектирование – только одна из областей применения сферы.

– А почему бы не совмещать конструкторов и виртуальщиков в одном лице? От ответов типа «работа с МЛВП – отдельное направление, придётся получать два образования» избавьте.

Брэтали задумался на мгновение.

– По-моему, конструкторами и виртуальщиками становятся… слишком разные люди. В большинстве, по крайней мере.

Снова та же быстрая, колючая улыбка.

– Пожалуй. А не кажется ли вам…

Разговор в таком духе продолжался ещё несколько минут. После чего Брэтали покинул кабинет Стейница, благополучно перейдя на следующий, завтрашний этап. Всё свободное время до вечера он бродил по городу под непрекращающимся дождём.

Едва Брэтали переступил порог номера, Эндрет заявил:

– Как видишь, я ещё в игре.

– Да ради бога, – пожал плечами Сальваторе.

– А хорошо было бы работать в «Мегалите»… – мечтательно протянул Эндрет. – Со временем, может, появился бы шанс поменять офстат на технократский. Да и вообще…

– Хорошо, – согласился Брэтали. – Но не увлекайся строительством планов.

– Почему?

– Потому что я получу это место.

– Серьёзно?..

– Ты сомневаешься?

– Ну… ты единственный маби из всех. Тебя самого не удивило, что твою заявку приняли?

– Не твоё дело.

– Может, «Мегалит» хочет продемонстрировать свою демократичность…

– Заткнись. Технократам не перед кем отчитываться и незачем ничего демонстрировать. Они никогда не примут человека ради какой-то «демократичности». Им важна работа. А я умею работать.

– И всё-таки, признай, у тебя меньше шансов, чем у других. Но я просто так говорю… Не думай, что в обиду. Да ведь вас словами не очень-то и прошибёшь. Так что проехали.

– Ну что?.. – спросил Эндрет минуту спустя, приблизившись к Брэтали. – Всё ещё хочешь разбить мне рожу? Мне опять придётся проявлять коварство?..

Сальваторе не отстранился. Эндрет положил ладонь на его плечо. Точнее – Брэтали позволил ему положить ладонь на своё плечо. И Эндрет вдруг совершенно ясно понял, что преимущество больше не на его стороне.

Эндрет лежал, закинув руки за голову. То задрёмывал, то сквозь полуприкрытые ресницы смотрел на Брэтали, который сидел на краю кровати. Сумеречные тени, порождённые неясным ночным светом, почти скрывали фигуру Сальваторе. Не глядя на Эндрета, он сказал:

– Когда-то у меня был один такой же, как ты. Он часто повторял, что я веду себя как тупое животное, и ему это ужасно нравится.

Почему-то сонливость тут же слетела с Эндрета.

– Но я тебе ничего такого не говорил… Зачем так обижать…

– Я не сказал, что меня это обижало. Говорить-то ты не говорил, но вы, люди, все одинаковые. Одинаково себя ведёте, и одинаковые мысли в голове. И вообще, после общения с вами лучше мыться.

В подтверждение своих слов Брэтали действительно направился в ванную.

Сам не зная зачем, Эндрет бросился за ним, но наткнулся на запертую дверь.

Очередной этап испытаний начался с проверки зрительной памяти и восприятия – качеств, важных для виртуальщика. В виртпространстве перед глазами тринадцати конкурсантов возникали серии из десяти объектов. Один предмет сменял другой, причём каждый можно было видеть не дольше нескольких секунд. Задача – без детальной «прорисовки», по памяти воспроизвести серию в той же последовательности.

После часа непрерывной работы бесконечная вереница образов начала путаться в голове, сплетаясь в сплошной пёстрый клубок. Но вот очередная серия закончилась, а новая не появилась.

Стейниц объявил, что при подведении итогов учитываться будут не только стопроцентные совпадения:

– Нам важно, насколько вы улавливаете суть вещей, образ. Одно дело, когда будильник путают с настенными часами, и совсем другое – когда про него забывают, и наугад подставляют в серию что ни попадя.

За координаторской кафедрой Стейниц занимал центральное место. Брэтали успел заметить, что руководитель конструкторского отдела в «Мегалите» – лицо весьма уважаемое.

На большом настенном мониторе появились результаты. Самые высокие оценки получили № 5 и № 18. Сальваторе поискал глазами стол с цифрой «пять». Оказалось – за ним работала Сара Джерарди, девушка, рядом с которой он сидел в первый вечер, когда заполняли анкеты.

Соискатели с низким баллом выбыли. На финишную прямую конкурса вышли шесть человек, среди них и Эндрет.

Остался последний тест. Единственным его условием была обязательная личная проекция. Больше никаких инструкций не дали.