Там, где начинается вселенная

8. Полёт скворца (двадцать шесть лет назад)

Турнира Фьорден ждал с нетерпением, свойственным молодости. Пусть наставник Лоуренс и твердит постоянно, что любая невыдержанность бойцу только мешает – но это ведь первый турнир, в котором Фьорден станет участником, а не зрителем.

Чем ближе подходил срок турнира, тем больше времени он отдавал тренировкам. Будь его воля, дни напролёт проводил бы, не выпуская меча из рук. Из-за этого даже учёбе стал уделять совсем мало внимания. Отец уже начал сурово хмуриться, но Фьорден был уверен, что больше для вида.

Новую катану, с которой Фьордену предстояло выйти на турнирное поле, отец подарил ему на прошлый, шестнадцатый день рождения. Мечи-катаны – длинные, слегка изогнутые, с односторонней заточкой и прямо срезанным остриём – давний выбор их семьи.

От тренировочных мечей новый отличался как небо от земли, был не только грозным оружием, но и прекрасным произведением искусства. Благодаря особой технике соединения слоёв металла сияние клинка плавно перетекало из серебристо-синего в солнечное с красноватым отливом. На прорезной гарде узор: извивающийся дракон. По сторонам рукояти, частично скрытые чёрной шёлковой обмоткой, орнаменты в виде стилизованных сосновых веток. Это геральдические знаки их дома. Чёрные лакированные ножны инкрустированы изящным серебряным переплетением.

В тот год Фьорден выиграл четыре раза из пяти. Бои были судейские, герольд останавливал их через семь минут и объявлял победителя. По кодексу «Пути меча» участвовать в турнире можно с шестнадцати лет, но в решающих поединках – только с семнадцати.

После окончания турнира Фьорден ходил какой-то хмурый. Это сразу бросалось в глаза. Про себя все решили, что причина – в проигранной схватке. Так предположил наставник Лоуренс, и с ним согласились.

На следующий год в первый же день состязаний Фьорден записался на решающий поединок. Хотя бы раз за два десятка лет турнирной «карьеры» через такой опыт проходили почти все бойцы из известных семей, несмотря на то, что в качестве обязательного Кодекс его не закреплял. Иногда – и рядовые технократы. Кто-то – просто один раз, кто-то – первый и последний. Желающие показать особенную отвагу шли на решающий поединок дважды, и даже трижды. Многие молодые участники, едва получив право по возрасту, немедленно стремились его использовать. Поэтому решение Фьордена никого не удивило.

Внесение его имени в список собирающихся драться в решающем поединке означало, что соперника и день он сам выбирать не будет. За него это сделает турнирный жребий. Кодекс позволял каждому участнику вызвать на решающий поединок любого другого старше шестнадцати лет, причём не только из списка. Отказ принять бой считался позором – за всю историю турниров было всего несколько таких случаев. Но Фьордену сама мысль о том, чтобы вызвать какого-то конкретного человека, казалась странной.

Срок выпал на вторую неделю состязаний. До решающего поединка нужно было выступить в четырёх судейских боях, тоже по жеребьёвке.

Уже после третьего Фьорден чувствовал себя усталым. Не от физической нагрузки, один поединок в день – это мало. Куда больше утомляли ожидание, мысли о публике, о чести семьи… Вот почему, закончив третий бой, он не пошёл на зрительские трибуны, а сбежал погулять по городу. Хотелось сменить обстановку. Совсем. Не думать о сегодняшней победе, о предстоящей очередной схватке, о том, что будет на следующей неделе…

На метро он доехал до рынка Фреттир в восточном Эстхелминге. Вот уж где действительно обстановка совсем другая.

Ничего определённого Фьордену тут нужно не было. Он бесцельно бродил вдоль бесконечных палаток и лотков, проталкивался сквозь толпу горожан. Только некоторые из них приехали сюда на самом деле за покупками. А остальные – увидеться со знакомыми, поболтать, поторговаться всласть, или, как сам Фьорден, просто поглазеть. Благо, было на что. Не зря говорят: если умеешь искать, купить на Фреттире можно всё что угодно. В антикварных рядах среди гор никому не нужного барахла иногда попадались по-настоящему ценные вещи, а то и старинные произведения искусства. В крытых галереях продавали еду – и продукты, и готовые блюда. Рыбная вонь смешивалась с ароматами пряностей, образуя особый запах, который нигде, кроме Фреттира, не почувствуешь. Немало было здесь натуральных овощей и фруктов, которые посредники скупали у землепашцев для продажи.

Фьорден помнил, что неподалёку от прилавков с одеждой, сувенирами и украшениями находится «птичья» часть рынка, где торгуют разными домашними животными. Однажды он видел там двух настоящих пони. Их привезли из питомника, а купили для какого-то детского аттракциона в Риг Пэлатс. Но ориентировался на Фреттире он плохо. Спросив дорогу к зоорынку, в итоге всё равно сначала попал не туда, а в ряды со всякой всячиной под названием «товары для здоровья». Хотел снова задать вопрос, но услышал собачий лай и пошёл в сторону, откуда он доносился.