Там, где нас нет

Подобно дозорному Филину, дозорный Мох тоже патрулировал город по ночам, но оценивал обстановку не свысока, а из-под земли. Днём он боролся с канализационными нечистотами, а ночью вершил правосудие на улицах города. Зло не ждало.

— Филин? Ты как здесь, братка? Живой? — в порыве дружелюбия дозорный бросился обнимать электрослесаря третьего разряда, а тот в свою очередь, гнусавым голосом (по-видимому, камуфляжная краска вызвала раздражение слизистой оболочки) поприветствовал коллегу по дозору:

— Я доже дат дебя видеть, дужище…

— Неважно выглядишь. Впрочем, лучше, чем в прошлый раз. Что с твоим лицом? Опух как чернослив! Погоди, щас… <раздался щелчок фотокамеры смартфона>… Готово. Хех, я тебя таким еще не видел. Давай, обопрись на моё плечо, пора выбираться отсюда.

«Мы уходили под мелодии полицейских сирен. Когда оперативники прибыли на место происшествия, Коча и амбалы уже пришли в себя. Злодеи жаловались как потерпевшие, в прочем не в первой. Похоже, из новостных сводок снова будет ясно, что общественность не готова в полной мере оценить наш героизм… Пока не готова».

УЗБЕКСКИЕ ДЫНИ

В восьмидесятые годы, мы каждое лето во время своих отпусков работали на Новосибирском овощехранилище. Занимались ремонтом складских помещений. Их необходимо было ежегодно красить, белить, готовить к зимнему хранению овощей и фруктов. Сейчас эта профессия называется «строительный альпинизм».

Был на этой плодоовощной базе механик, мужчина ниже среднего роста, полноватого телосложения. Он отличался от полных мужчин своим животом, который был у него не круглый и отвисший, как у большинства, а как бы, заострённый и сильно выпирал вперёд. Механизмов на овощехранилище было не много, поэтому механик целыми днями бродил по территории в рабочем костюме, засунув руки в карманы куртки, поддерживая свой живот. На овощехранилище ежедневно приходили со всего СССР вагоны с овощами и фруктами. Разгружать быстро их не успевали, поэтому вагоны стояли на путях по несколько суток. У этих вагонов были сопровождающие. Они, пока вагоны стояли под разгрузкой, жили в своих маленьких вагончиках-теплушках и охраняли свой товар. И вот однажды на овоще-базу поступили три вагона со сладкими узбекскими дынями. Поставили их под разгрузку и стали ждать они своей очереди. Чтобы овощи и фрукты не портились на жаре, двери вагонов были открыты. Механик, как всегда, бродил по территории и как раз проходил мимо этих вагонов с дынями.

Вдруг из вагончика-теплушки выскочили два человека и преградили ему путь. Это были молодые люди, узбеки, сопровождающие этот груз. Они грозно смотрели на механика. Один из них процедил сквозь зубы:

— Дыня на места палажи!

— Какая дыня? — не понял механик.

— Дыня палажи, каторые ты пад куртку наваравал!!

— Да не брал я ваши дыни! — возмутился он.

— Лутше сам палажи! — не унимались узбеки.

— Не брал я ничего, отстаньте! — механик тоже начал из себя выходить.

Но парни не унимались, они схватили его за руки и стали вытаскивать из-под куртки дыни. Каково же было их удивление, когда никаких дынь там они не обнаружили. Под курткой был большой острый живот. Парни отпустили руки механика и стояли перед ним растерянные, не зная, что сказать. Народ, который всю эту сцену наблюдал со стороны, дружно хохотал. Механик, не сказав ни слова, быстро пошел в свою каптерку. Парни-узбеки растерянные, тоже молча, забрались в свой вагончик-теплушку. Долго после этого случая сотрудники овоще-базы при встрече с механиком спрашивали его шутливо: — «Дыня на места палажил»? Механик злился на них и отвечал грубыми словами.

ТРЕТИЙ ДЕНЬ В САНАТОРИИ

Послышались шаги в коридоре… Кажется, это Васька. Сто процентов. Шаркает стоптанными набок сапогами и вертит связку ключей на указательном пальце. Отпирает дверь соседней камеры. Крики, ругань, пауза… Кажется удары. После глухих шлепков слышатся сдавленные стоны.

Ещё, кажется, удары. Дверь соседней камеры с грохотом запирается. Стоны в полный голос, причитания, угрозы вполголоса.

— Что сказал? — Васька орёт через дверь камеры из которой только вышел, — Мало тебе? Сейчас вернусь, добавлю!

Слышно: дверь соседней камеры опять гулко отворилась. Кажется вернулся, добавил.

Новый сосед получил прикладом, сапогом, кулаками. Куда попало. В живот, по спине, по голове. Это я знаю точно. Сам был на его месте всего три дня назад. У Васьки такой метод знакомства с вновь прибывшими. Очень вероятно, что сейчас сосед корчится от боли на полу, в бессилии и обиде, не понимая, за что страдает. Бедолага… Дальше будет хуже.