Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать

Не заставила себя ждать и птичка. Птичка была здоровенная, побольше Будимира, клювик она себе завела вроде топора. Пернатая тварь стала точить клювик, на зонтик посыпалась хрустальная крошка. Наконец удовлетворенная птичка улетела, а Лю Седьмой расстелил циновку и улегся поудобнее.

– Куда, куда? – закудахтал Мироед вслед птичке. Что–то пошло не так, как он задумал.

– У меня есть много времени, чтобы заняться распространением знаний и укреплением добродетелей, – похвастался Лю Седьмой. – Жбан рисового вина и вечность – много ли надо странствующему поэту? А высокомудрый Мяо Ен, слушая болтовню Бедного Монаха, преисполнился гордыни в ущерб вниманию. Я же сказал: раз в тысячу лет будет прилетать птичка! И, хотя пташка явно не та, которая требовалась по уговору, это не намного приблизит мою кончину.

С этими словами Бедный Монах вытащил свою железную флейту и весело на ней зачирикал.

Мироед весь сделался красным, даже одежда.

– Довольно! Сейчас вы умрете один за другим!

Он указал рукой на Принца, и Яр–Тур, согнувшись пополам, опустился на черный мрамор.

– Подожди! – закричал Жихарь. Он уже однажды хоронил побратима и знал, что занятие это невеселое. – Зачем тебе наша смерть?

– А зачем мне ваша жизнь? Тайну жалкой вылазки выжившего из ума Беломора я и так узнал, и вам нипочем не догадаться, каким образом. Ну, взойдет эта звезда – и что? Мне ведь безразлично, разинет змей пасть, увидев Полуденную Росу, или не разинет. То, что мне полагается, я рано или поздно съем.

К умирающему Принцу подошел Будимир. С петушиного клюва капала кровь.

«Так вот почему гадская птичка не вернулась! Петух с чайнецом сговорились!

– дошло до Жихаря. – Ладно, Лю Седьмой мудр, да и я не валенок».

– Ты же самого главного не знаешь, дядюшка Мироед! Там, где звезда остановится…

– Не смейте, сэр Джихар! – прохрипел Яр–Тур. – Иначе я прокляну вас, и вы даже не успеете добежать до той самой осины, как тот…

– Помалкивай, ради тебя, дурака, стараюсь! – с нарочитой грубостью сказал Жихарь. Принц застонал и сомлел. – Отпусти его – не пожалеешь…

Мироед хмыкнул.

Лицо Яр–Тура порозовело. Возле Принца хлопотал Будимир, лечил его по–своему.

– Там, где остановится звезда, закопан древний волшебный меч по прозвищу Полироль! – Откуда богатырь выкопал этот Полироль, он и сам не знал. – Так вот, таким мечом можно весь мир напластать ровными кусочками и кушать себе помаленьку. Что его целиком–то в рот пихать? Недолго так пасть порвать или подавиться. Нам этот меч, сам понимаешь, ни к чему, а тебе в самый раз…

– Слушаю, слушаю, – сказал Мироед.

– Значит, так. Встанешь прямо под звездой, потом пройдешь три сотни шагов на полдень. После того поворотишь на закат и отсчитаешь еще двести шагов.

Отсчитал? Дальше ступай на восход, туда еще тысяча шагов, далековато, но потерпишь. Ну, наконец, остается пройти всего–то полтораста шагов на полночь, и меч Полироль – твой. А еще лучше – отпусти нас, мы его сами выроем и тебе принесем… Батюшка ты наш, – добавил богатырь после некоторого раздумья.

– Вы подлый предатель, сэр Джихар, и я убью вас при первой же возможности, – сказал очнувшийся Принц.

– Возможности такой у несостоявшегося короля не будет, – ласково сказал Мироед. – А вот умрет он, обуянный ненавистью, – это хорошо. И ты, рыжий, умрешь, терзаясь малодушием. И старая обезьяна околеет, сознавая свою беспомощность. Я никого не отправляю туда со спокойной душой.

– Да все ты врешь, – просипел Жихарь. – Может, ты никакой и не Мироед, вон у тебя и ротик маленький… Ты, дядюшка, вор и самозванец!

– А вот погляди, – сказал Мироед и распахнул рот пошире давешних ворот. – Подойди и полюбуйся.

Жихарь подошел. «Все равно помирать – запущу–ка я туда свою ваджру, может, она ему беды наделает. Славно как я его приложил – вор и самозванец! Откуда и слова взялись?»

Зубы у Мироеда были белые, крупные, частые и острые. У людей таких не бывает, да и не у всякого зверя встретишь. Миры–то грызть – не кисель хлебать.

Богатырь заглянул в глубину пасти. Там была чернота, усеянная мелкими звездами. Среди звезд плыли, кружась, шары разной величины и расцветки.

Иные были покрыты дымом, сквозь дым проглядывали очертания морей и земель.

Иногда эти шары с грохотом сталкивались.

«Значит, не самозванец, – подумал Жихарь. – Не соврал. Вон та бедулина похожа на полный месяц, но не совсем похожа, на месяце таких зарубок нет…

А кинусь–ка я сам туда – и все дела!»

Но не успел Жихарь изготовиться к прыжку рыбкой, как мимо головы его пролетело что–то горячее и пестрое.

Богатырь успел дернуться назад, и вовремя: Мироед с треском захлопнул рот.

– Нет, вы у меня так легко не отделаетесь, – сказал он. – Меч я теперь и сам найду, а если даже ты наврал про шаги и стороны света – тоже не беда. Я приму облик местного владыки и прикажу моим людям перекопать всю страну.

Нельзя быть хитрее меня, ибо и сама хитрость – всего лишь одно из моих многочисленных порождений.

«Ах, Будимир, Будимир, что же ты наделал? – простонал про себя Жихарь. – Как же теперь с солнышком–то получится?»