Там, где не гаснут звезды (СИ)

— Знаешь, неплохо. А ты как? — вроде бы обычная светская беседа, но по интонациям в голосе Ани я поняла, что она хочет что-то спросить или сказать, что-то важное, но боится моей реакции. Я очень желала убрать возникшее в трубке напряжение, и приложила все усилия, чтобы мой голос прозвучал максимально дружелюбно.

— Хорошо. Может, встретимся? — и прикусила язык в ожидании ответа.

В отличие от Вики, я действительно хотела встретиться с Аней, и не только потому, что она может быть гораздо лучшим источником информации, но и потому что пора перестать скрываться и, наконец, встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Встретиться, поговорить, рассказать… И пока смелости пойти к Андрею я не набралась, но начало уже было положено, когда была назначена встреча с Аней. Причем, надо сказать, согласие было обоюдным — именно это и хотела предложить бывшая подружка, но никак не решалась. По ее словам, которые она произнесла после вздоха облегчения, было понятно, что ей тоже есть что сказать. Вот только встречу предложила я, а значит, должна первой толкнуть тему для разговора, чтобы избежать неудобства. И самой лучшей темой будет правда, ведь именно она может породить ответную искренность. Конечно же, я не планировала рассказывать ни Ане, ни кому бы то еще о своем диагнозе, однако же мне и без этого есть, что сказать. По гороскопу я рак, и как истинный представитель этого знака, слишком часто прячусь в свою ракушку и стараюсь проводить время наедине с собой и с парой-тройкой близких людей. Пора вылезать из домика. Не за этим ли я вернулась…?

О Лешке я тоже до поры до времени решила промолчать. Не сейчас. Еще не время. Все обязательно узнают о том, что у меня есть сын, как и о том, кто его отец, но это произойдет только после того, как я удостоверюсь, что Андрей сможет позаботиться о нем как следует.

— Настя!

— Аня! — выкрикнули мы почти одновременно и крепко обнялись.

Покружились немного, тактильно привыкая к давно забытому приветствию, осмотрели друг друга со всех сторон и даже высказали обоюдные комплименты насчет внешнего образа. Хотя мое лаконичное черное платье в стиле Шанель не очень-то выделяло меня из толпы, в принципе, чего я и добивалась. А вот Аня и спустя семь лет осталась себе верна — красный комбинезон обтягивал точеную фигурку, а босоножки на высоком каблуке не только добавляли пятнадцать сантиметров в росте, но и будто возвышали девушку в толпе. Аня всегда умела себя выделить на фоне других, о чем я с восхищением ей напомнила. И хотя мы не были уже теми восемнадцатилетними девочками, нам было интересно разглядывать друг друга и подмечать то, что не сразу бросается в глаза. У меня появилась седина, которую мне щедро закрашивает стилист, а у Ани — неглубокие морщинки-лучики в уголках глаз. Такие морщинки — признак часто улыбающегося человека, какой и была девушка всегда. Значит, у нее все хорошо.

— Я так рада тебя видеть!

— Отлично выглядишь!

Со стороны — обычное женское приветствие, если не брать в расчет огромную тучу недосказанности, которая висела над нашими головами и грозилась одной вспышкой молнии разверзнуть между нами пропасть.

Когда-то мы были лучшими подругами. И, несмотря на мой скоропостижный побег в Москву, мы оба помнили, как нам было легко общаться и как быстро мы находили тысячу тем для общения. И сейчас я так же, как и раньше, чувствовала зашкаливающую легкость, сидя напротив подруги за столиком. Я не пыталась юлить или отмалчиваться, нет. Наоборот, из-за внезапного отсутствия напряженности между нами слова лились рекой.

Я рассказала о своей жизни в Москве вплоть с того момента, как уехала из родного города. Об одном я только промолчала — о том, что у меня есть сын. Таблоиды об этом не в курсе, личная жизнь у меня под строжайшим замком за семью печатями, куда нет хода ни одному журналисту. Но Аня — не папарацци, и впервые за то время, что мы знакомы, я ей солгала. Не просто не досказала правду, а именно солгала. На вопрос: «Есть ли у меня дети?» я ответила отрицанием. Правдоподобная ложь должна была послужить моим спасением до того момента, как придется раскрыть правду.

— Об Андрее не вспоминаешь? — задала Аня наводящий и, думаю, самый интересующий ее вопрос. Подруга была свидетельницей наших с ним отношений от самого нашего до знакомства и до того злополучного вечера. Вечера, который должен был закончиться несколько иначе, и то, что случилось — не входило ни в чьи планы.

Я сжала в ладонях чашку с кофе так, что от напряжения побелели пальцы. К счастью, подруга этого не заметила.

— Иногда, — медленно ответила я после долгого раздумья. Честно, искренне, без утайки. Это было правдой — об Андрее я вспоминала. А последнее время и вовсе не перестаю о нем думать. Наверное, так влияет на меня приближение последнего вдоха. Вся жизнь проносится перед глазами, и вдруг резко начинаешь скучать по тому времени, которое когда-то было упущено. Упущено безвозвратно.