Там, где нет тебя

Пока знаменитый конферансье умело заводил публику, рассказывая о достижениях сегодняшних соперников, возрасте, росте и весе, на закрепленных над рингом огромных мониторах появились их изображения и Аня, судорожно сжав кулаки, уставилась на противника Влада — Алекса Джерингса. Афроамериканец почему-то показался ей устрашающе-свирепым и огромным. Хотя, возможно, фотография специально была сделана в таком ракурсе, чтобы запугать всех одним своим внешним видом. Впрочем, сам Влад тоже был больше похож на какого-то каменного истукана, чем на того доброго, улыбчивого мужчину к которому она так привыкла.

По залу пронесся ропот, прицельные вспышки камер, хаотичное щелканье затворов фотоаппаратов и, под звучное объявление Баффера на ринге появился темнокожий мужчина, одетый в черный, расшитый золотом боксерский халат, с наброшенным на голову капюшоном.

На экранах мониторов его показали крупным планом, и у Ани по спине липко заструился страх. Господи, да он и правда был огромным, как гора! Боксер стал разминаясь прыгать по рингу, а в это время, конферансье начал представление следующего спортсмена и, зрители захлебнулись в радостных овациях, громко скандируя на всех языках одно и то же имя — Вольский.

Забыв, что нужно дышать, Аня заворожено наблюдала за тем, как легко проскользнув под канатами, Влад выпрямляется во весь рост, поднимая вверх, в знак приветствия, руки в перчатках. Таким она его никогда не видела: предельно собранный, сконцентрированный, лицо, словно застывшая маска, во взгляде какое-то ледяное спокойствие и холодная пустота.

Двое мужчин, готовящихся к бою в разных углах ринга вдруг показались Ане вовсе не людьми, а опасными хищниками, условно запертыми в тесном пространстве, нетерпеливо ожидающими мгновения, когда суетящиеся вокруг них люди наконец исчезнут, и никто не будет им мешать вцепиться в глотки друг друга.

Это был другой мир, совершенно чуждый и непонятный Ане — мир первобытных инстинктов, мужественных и уверенных в себе мужчин, бросающих вызов друг другу за право считаться сильнейшим.

Здесь были свои правила, свой кодекс, и свой язык жестов, взглядов и тел: мощных, рельефных, сотканных из сплошных мышц и сухожилий.

Суета вокруг Вольского и Джерингса внезапно закончилась. Боксеры двинулись к рефери, стоявшему в центре ринга и тот, взяв их за руки, принялся что-то рассказывать, кивая головой то одному, то другому. Насколько Аня могла судить, это тоже был какой-то общепринятый в боксе ритуал, только чего она не могла понять — почему мужчины смотрят не на рефери, а друг на друга, причем с выражением на лицах, явно обещающим если не убить, то точно что-нибудь оторвать.

Спортсмены быстро разошлись по своим углам, и когда Майкл Баффер произнес свою коронную фразу: «Let’s get ready to the rumble…»* (*Давайте приготовимся к драке…), публика словно сошла с ума, заглушая своими воплями звонкий сигнал гонга. Все внимание зрителей теперь было приковано к высоким фигурам боксеров, резко и пружиняще двигающимся в центре ринга. Несколько секунд Аня даже с интересом наблюдала за мужчинами, ровно до того момента пока они не начали осыпать друг друга серией коротких и жестких ударов.

Ладони вспотели, в горле пересохло, в голове глухими толчками стала бешено пульсировать кровь и сердце Ани, сжимаясь в конвульсии, истерично забилось, когда кулак Джерингса попал в перчатки Влада, которыми он успел закрыть лицо.

Аня с ужасом вжалась в спинку сиденья, словно это не Вольский, а она сама пыталась уклониться от безжалостных рук темнокожего боксера. Влад резко переместил корпус вправо, выбросив вперед молниеносный джеб, и зал зашелся в радостном вопле, потому что удар Вольского достиг своей цели. Мужчины, сидевшие рядом с Аней вскочили с мест, азартно выкрикивая на английском — «Вольский, давай»!

Джерингс ринулся вперед, пытаясь отыграться и поймать соперника на атаке, но, вместо этого пропустил еще один жесткий удар в лицо, после чего вынужден был уйти в глухую оборону, поскольку Вольский теперь напористо колошматил его, как боксерскую грушу, неуклонно тесня к канатам.

Раздался оглушительный сигнал гонга и когда боксеры стали расходиться по углам, Аня, бессильно выдохнув, растеклась по стулу, словно оттаявшее желе. Ей казалось, что у неё трясутся все поджилки. В голове четко сформировалась мысль, что это первый и последний раз в жизни она смотрит мордобой с участием Влада. Назвать то, что она видела спортом, язык у неё почему-то не поворачивался. Как её вообще угораздило ввязаться в такую авантюру? Это физически невозможно — хладнокровно сидеть и смотреть на то, как избивают любимого и дорогого тебе человека. И зачем вообще нужны такие нелепые соревнования?

Панические мысли Ани были прерваны очередным сигналом гонга, и она затравлено уставилась на резво вскочивших с мест Вольского и Джерингса. Наивная, с чего она решила, что все закончилось? Сколько вообще может длиться это безобразие?

— Простите, — Аня осторожно тронула за руку сидевшего рядом мужчину, внимательно следившего за боем. — А долго они так еще будут бить друг друга?..