Там, где рождается любовь. Нейронаука о том, как мы выбираем и не выбираем друг друга

Представьте, насколько изменились бы наши подростковые споры с родителями, если бы мы были вооружены последними знаниями из развивающейся социальной нейронауки. «Вообще-то, мам, мне не надо вылезать из телефона. Исследования показывают, что, создавая и поддерживая полезные социальные связи, я в буквальном смысле развиваю свой мозг и смогу лучше концентрироваться на сложных когнитивных задачах, например на школьных уроках. Так что, мам, пли-и-и-из, не мешай!»

Хотя это звучит надуманно, такой аргумент вполне обоснован. Исследования методами нейровизуализации показывают, что размеры основных отделов мозга, таких как миндалевидное тело, лобная и височные доли, коррелируют с количеством наших социальных связей[43]. В ходе исследований социальных видов животного мира ученые также приходили к аналогичным выводам, подтверждающим ценность социального взаимодействия. Если в вашем аквариуме живет только одна рыбка, клетки ее мозга будут менее развитыми, чем у рыб того же вида, выросших в коллективе. Мозг пустынной саранчи, примкнувшей к стае, увеличивается на 30%[44]. Предполагается, что мозг растет для того, чтобы удовлетворить возросшую потребность в обработке информации в более сложной социальной среде. Шимпанзе в группе выучиваются использовать новые предметы гораздо быстрее, нежели в изоляции. Однако сфера моих научных интересов высвечивает не только преимущества, но и опасности социальной жизни. Например, социальная, или сердечная, боль (которая на самом деле не в сердце, а в мозге!) от расставания активирует ряд областей мозга[45], в частности переднюю поясную кору[46], которые реагируют на физическую боль. Было доказано, что у людей, испытывающих чувство социальной изоляции (то самое, которое обычно называют одиночеством), меньше серого и белого вещества в основных «социальных» областях мозга[47]. В одиночестве мы подвержены ряду неврологических изменений, которые отражаются на всем организме и приводят к такому ущербу для здоровья, что некоторые эксперты в области общественного здравоохранения сегодня считают длительное одиночество серьезным риском для здоровья наравне с курением.

Это лишь малая часть открытий социальной нейронауки, которая изучает, как связи между мозгом разных людей (то есть наша социальная жизнь) изменяют процессы в нашей голове и во всем организме. Эта научная дисциплина зародилась в 1990-х годах как плод союза гуманитарной и точной наук: социальной психологии, в которой исследователь должен полагаться на наблюдения за поведением испытуемых и на их по большей части субъективные отчеты, и нейронауки, в которой используют высокотехнологичные сканеры, чтобы заглянуть внутрь мозга и точно отобразить детали этого механизма.

Раньше нейроученые изучали мозг изолированно, считая его обособленной вычислительной машиной. Тенденция сравнивать мозг с механическим устройством уходит корнями в XVII век. Французский философ и ученый Рене Декарт, увидев водные автоматические системы в Королевском саду в пригороде Парижа, подумал, что человеческое тело подобно этим устройствам и, по сути, является сложным биологическим механизмом[48]. А датский анатом Нильс Стенсен пошел еще дальше, заявив, что «мозг — это машина», как часы или ветряная мельница, и что лучший способ понять его — разобрать на части и посмотреть, «на что они способны по отдельности и вместе»[49].

С течением времени метафора Стенсена приобретала новые оттенки. В 1800-х годах мозг сравнивали с телеграфом, посылающим сигналы к различным частям тела и принимающим их обратно. Во второй половине ХХ века его уподобили персональному компьютеру с функциями хранения данных в памяти, обработки информации и выполнения команд. Мы, социальные нейроученые, еще больше усовершенствовали эту метафору. Мы видим мозг не как классический компьютер, а как смартфон, обладающий беспроводной широкополосной связью с другими устройствами. Задумайтесь, насколько полезен был бы айфон без возможности выхода в интернет или отправки сообщений. Наш мозг тоже нуждается в надежной связи, чтобы полностью реализовать свой потенциал. И, подобно смартфону, связь делает его уязвимым. Его могут взломать, загромоздить ненужными приложениями и завалить отвлекающими и повышающими тревожность уведомлениями. Однако мозг способен на то, о чем разработчики смартфонов могут только мечтать: он может перепрограммировать себя. Нейроученые называют это нейропластичностью, и она представляет собой одно из настоящих чудес разума. Нейропластичность — это способность мозга расти, избавляясь от ненужных нейронов, в молодости, расширять уже имеющиеся связи и формировать новые по мере накопления знаний в течение жизни, а также восстанавливать поврежденные в результате травмы или старения связи либо компенсировать их. Часто именно социальное взаимодействие запускает эти жизненно важные изменения в мозге.