Там, где рождаются молнии<br />(Очерки)

Так, числясь в некоторых списках погибшим, воевал Сергей Матвеев. В 1944 году на сандомирском плацдарме его, двадцатилетнего лейтенанта, приняли в партию. За участие в форсировании Одера он был награжден орденом Отечественной войны II степени. После войны подполковник Матвеев — старший офицер одного из отделов штаба округа.

…Приехав в село Бородаевку, Сергей Степанович зашел в сельсовет. Представился. Секретарь сельсовета Иван Артемьевич Билецкий вынул из стола список погибших, где была и фамилия подполковника, заметив при этом:

— Обелиск на днепровском берегу поставили…

Пошли по обрывистому берегу. Солдат со снятой каской и венком в руках навеки застыл на пьедестале. На каменной плите надпись: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины. 1941–1945». Несмотря на то, что вокруг еще лежал снег, у постамента — букетики живых цветов.

— Погибших много, — заметил Иван Артемьевич, — но помним каждого…

— Теперь их на одного меньше, — сказал Сергей Степанович.

— На два, — уточнил секретарь сельсовета. — Недавно приезжал из Ростовской области Петрухин, который также был в нашем списке.

— Не Афанасий ли Иванович случайно?

— Он самый. А вы откуда знаете?

— Так он в моем взводе был. Хороший солдат…

Офицер с секретарем сельсовета обошли окрестность, постояли на крутом берегу.

— Видите, ГЭС после войны построили, — сказал Билецкий. — И колхоз наш круто пошел в гору. Не зря люди сражались. И ГЭС, и наши достижения — тоже вроде памятника погибшим.

…А в горах все так же стоит опечаленный верный конь, потерявший всякую надежду на возвращение хозяина.

БАЯН

Вечер. У солдат — личное время. У всякого свое дело. Кто подшивает подворотничок, кто гладит обмундирование, кто пришивает пуговицы. Некоторые солдаты просто сидят, толкуют о том, о сем: о дежурстве, о девушках, о родном доме.

За окном тихо. Падает мягкий, пушистый снег. А в углу ленинской комнаты играет баян. Только настоящий баянист, если у него тревожно на сердце, может так выразить в музыке свою печаль. И, кажется, не на кнопки нажимают пальцы, а на самые чувствительные струнки сердца.

Видать, у хозяина баяна что-то случилось. Может, письмо, которое он так долго ждал, не пришло, а может, такое получил: читаешь — комок к горлу подступает. Может, с девушкой нелады.

Заметил командир баяниста. Он в казарму зашел просто так, посмотреть, как отдыхает рота. Толковый он, этот новый командир. Требовательный, слов на ветер не бросает. А так — веселый, простой. На лыжах с солдатами ходит, летом по футбольному полю мотается.

Долго говорил командир с баянистом. О чем говорил, то нам неведомо…

Целую неделю молчал баян: баянист в отпуск уехал. А потом запел баян. Но уже не было в его песне боли, не грустил он в одиночестве, а смеялся звонким, чистым смехом, как его хозяин, да еще подыгрывал солдатам, которые в этот вечер пели разудалую армейскую песню, сочиненную кем-то из них.

Сощурив добрые серые глаза, облокотясь на радиатор, им подпевал тихонько командир.

А за окном, как и в тот вечер, падал мягкий снег.

ГДЕ РОЖДАЮТСЯ МОЛНИИ?

С этим вопросом обратилась ко мне дочка. Она еще ходит в детский сад и пока многого не знает. Я уже лет двадцать как окончил школу, но тоже задумался над тем, как ответить Лариске так, чтобы ей было понятно. Пришла на помощь жена. Она стала растолковывать ребенку, что к чему. А я в это время вспоминал другое.

…Вечером на позицию роты, где секретарем парторганизации старший лейтенант В. Суетин, опустились облака, и сразу же все утонуло в густом тумане. Через несколько минут прямо на снегу стали плясать огненные стрелы, сопровождаемые оглушительными раскатами грома, и сугробы моментально порозовели, а железные столбы, к которым прикреплены тросы, помогающие локаторщикам совершать переходы в белесой снежной мгле от казармы к станциям, заискрились, словно во время электросварки.

Выход из помещений был строго-настрого запрещен. Командиром были предприняты и другие меры, направленные на предупреждение всякого рода случайностей, и размеренный ритм жизни не нарушился. Одни в составе дежурной смены зорко всматривались в оранжевые диски экранов, внимательно вслушивались в эфирные шорохи, другие готовились к занятиям. Младший сержант М. Кравченко, обложившись красками, оформлял стенд. Рядом пробовали силы самодеятельные артисты.

«Я встретил вас…» — выводил под гитару рядовой М. Краснов. Тихонько трогал струны, настраивая вторую гитару, рядовой А. Бекмударов. Тренируясь в пляске, притоптывал и прихлопывал руками рядовой Б. Буняк. Кто-то составлял «конспект» в родные края, кто-то подшивал воротничок, кто-то читал книгу…

Гроза кончилась так же неожиданно, как и началась. А перед самым рассветом, буквально за два часа до подъема, на позицию локаторщиков обрушился ветер, несущий мощные снеговые заряды. И вот тогда под тяжестью льда осела в снег одна из секций мачты. Необходимо было демонтировать зеркало антенны и вновь установить его.