Там, где сердце (ЛП)

Твою мать, я хочу ее. Безусловно, желания мне не чужды, и я не привык себя ограничивать. Я не привык говорить себе «нет». Вся проблемность этой ситуации заключается в том, что я не должен быть с ней. Нельзя поддаваться. Мой долг перед предыдущим хозяином сердца — уйти и оставить эту женщину успокаиваться по-своему, а не испоганить все еще больше, чем уже сделал. Боже, она так плакала — это раздирало душу ко всем чертям. Я не мог помочь, но мог обнять. Потому что, когда женщина плачет, ты ее утешаешь. Ты должен. Или это был не я. Я не жилетка, в которую плачутся. Я не тот, кто склеит, когда сердце разбито. Говорят, лучший способ покончить с кем-то — это завладеть кем-то другим. Я тот, кем вы вроде как завладели. Я хорош в этом. Я могу помочь вам забыться на время, а когда плохое пройдет стороной, вы вернетесь к своей жизни.

Я не утешаю.

Не слушаю сочувственно.

Не обнимаю, чтобы просто дать выплакаться.

Но именно это я и сделал.

Когда она поцеловала меня — это был сильнейший шок из всех, которые я когда-либо испытывал, потому что все, что я получал от нее до этого, шаг вперед и два назад. Любопытно, интригующе, но настораживающе. При каждой попытке сблизиться она огрызается.

Я придурок.

Я никуда не уйду.

Я должен сказать ей. Должен.

***

Сейчас восемь часов следующего вечера, и я сижу в полуторачасовом ожидании в кузове грузовика Найл. У меня родился план: я пошел и купил настоящую корзину для пикника, наполнил ее свежими фруктами, сыром, сухариками, колбасками; немного вина для нее и немного «Перье» для меня — надеюсь это не вызовет у нее вопросов. Захватил одеяло. Выбрал место. Отвел Юту в гостиницу для домашних животных, чтобы за ней было кому присмотреть в мое отсутствие, потому что не рискнул оставить ее одну в номере отеля — она бы скучала по мне и перевернула бы все вверх дном.

Это не попытка соблазнить Найл. Выглядит так, но, честно, это не входит в мои намерения. Я собираюсь сбросить на нее адскую бомбу и хочу иметь возможность… подготовить почву.

А что мне делать, если она снова поцелует меня?

Конечно, поцеловать в ответ.

А потом сказать ей.

И вот она подходит. Невысокая, изящная, с сочным телом, которое не может скрыть даже медицинская форма.

Твою мать, она такая сексуальная.

Успокойся, парень.

Я стою, опираясь ногой о заднюю дверь, надеясь, что выгляжу расслабленным и уверенным в себе. На самом деле нет: я нервничаю, трясусь, надеюсь и боюсь. Много чуждых и трудных для меня эмоций.

Она идет медленно, одной рукой вытирая лицо, другой размахивая связкой ключей на шнурке с логотипом «Врачей без границ». Зеленые штаны, белый халат, на шее стетоскоп. Она выглядит очень горячо — никогда не думал, что скажу это. Я знаком со многими врачами, но никогда не думал, что сочту этот вид таким сексуальным, пока не увидел ее.

Черт возьми, Лок, держи себя в руках. Перестань о ней так думать. Не сейчас. Сейчас речь не идет о твоем вышедшем из-под контроля либидо.

Она замечает меня и останавливается в нескольких метрах. Глубоко вдыхает, откидывая голову назад, и делает выдох. Рукой хватается за стетоскоп на шее.

— Что тебе нужно, Лок?

— Привет. Поужинаем? — я отхожу от двери и приближаюсь к ней. От меня не ускользает, как она напрягается и задерживает дыхание. Ее взгляд движется по мне — изучающий, ищущий. Чего — не знаю.

— Нет, но…

Я забираю у нее ключи, обнимаю рукой за талию и веду к пассажирской двери ее грузовика. Открываю дверь и слегка подталкиваю Найл внутрь. Она уступает, но без особого желания, и в знак несогласия оборачивается и смотрит, как я закрываю дверь.

— Лок? Что ты делаешь? — требовательно спрашивает она, когда я сажусь за руль и запускаю двигатель.

— Везу тебя на ужин.

Она одергивает свой больничный халат.

— Во-первых, я не одета для ужина. Во-вторых, я не собираюсь ужинать с тобой. Этого не будет.

— Мы не пойдем в ресторан. Клянусь, кроме тебя и меня никого не будет. Обещаю.

— Я не еду ужинать с тобой, Лок. Вылезай и уходи.

Я включаю радио погромче и опускаю окна.

— Все будет хорошо.

Она смеется.

— Хватит постоянно твердить, что «все будет хорошо» — она передразнивает мой голос, пытаясь сделать свой грубее и ниже, и это так мило, что в груди у меня что-то щелкает — но я говорю тебе «нет».

Однако, больше она не протестует, и я продолжаю ехать, пока мы не покидаем пределы города и не начинаем движение к пригороду по узкой двухполосной дороге. Сейчас лето, поэтому пока не стемнело, но дневной свет потихоньку меркнет, теряя золотой оттенок. Спустя некоторое время мы оказываемся в совершенно пустынном месте, где нет ничего, кроме линий электропередач и немногочисленных заборов из колючей проволоки. Я просто веду машину, позволяя тишине окружить нас.

— Куда мы едем?

Я машу рукой на дорогу.

— Просто… куда глаза глядят. Конкретно никуда.

— Господи, Лок, ты невозможен. Я устала. У меня был длинный день. Я пропустила ланч и не очень хорошо позавтракала, но у меня просто… у меня, честно, нет сил бороться с тобой сегодня.

О, черт. Это, вроде как, больно. Дело во мне?