Читаем Там, где свет. История первой леди США полностью

Там, где свет. История первой леди США

Джилл Байден, первая леди США, жена президента Джо Байдена, откровенно рассказывает о том, сколько душевных сил потребовало построение семьи и собственной жизни. От веселых розыгрышей в юности до заложенных ею семейных традиций, которые помогали преодолеть трагедии и кризисы: развод, болезнь и неудачи мужа, смерть пасынка… Это наполненная энергией исповедь женщины, гармонично и с достоинством исполняющей множество ролей: матери, жены, учительницы и супруги крупного политика. В книге мало политического содержания, а основное внимание уделяется личной жизни, любви и семейным отношениям.

Джилл Байден

Биографии и Мемуары / Документальное18+

Джилл Байден

Там, где свет. История первой леди США

Jill Biden

WHERE THE LIGHT ENTERS


Text Copyright © 2019 by Jill Biden

Published by arrangement with Flatiron Books. All rights reserved.


* * *



Моим детям: Бо, Хантеру и Эшли.

Вы привнесли любовь и свет в мою жизнь


Пролог

Девушка, которую я уже с трудом узнаю, смотрит на меня с нечеткого свадебного снимка. Ее волосы пострижены каскадом, на ней изысканное белое платье длиной до середины икры. Она идет за двумя маленькими мальчиками, навсегда запечатленными в строгих пиджаках и галстуках, мальчиками, которые уже завладели ее сердцем. Она подходит к простой реечной двери часовни ООН, и в ее улыбке нет и намека на тот путь, который им всем пришлось проделать, приближаясь к этому дню.

Годы спустя я сижу в залитой солнцем комнате на большом мягком диване в нашем доме в Уилмингтоне, штат Делавэр. Фрагменты обещания, данного в тот день, наполняют комнату, как памятную шкатулку, покрывая каждый дюйм ее стен картинами, семейными реликвиями, сувенирами и изображениями нашей семьи.

Эта солнечная комната – одно из моих любимейших мест на земле. Ее окна выходят на озеро, расположенное позади нашего дома, и я люблю сидеть на диване, подобрав под себя ноги и обложившись работами студентов Комьюнити колледжа Северной Вирджинии, где я преподаю письменный английский последние десять лет. Эта комната дает мне ощущение уюта и комфорта.

На стене я вижу свою фотографию с дочерью Эшли. Мы обе улыбаемся той улыбкой, которая делает нас особенно похожими, и снимок напоминает мне о наших чертах сходства: чувстве юмора, искренности в отношениях друг с другом, упрямстве. Она подарила мне это фото на День матери с напечатанным на нем стихотворением собственного сочинения: «Как ветви дерева/Я – продолжение тебя/Мое сердце и душа/Произрастают/Из крепких твоих корней».

Фрагменты обещания, данного в тот день, наполняют комнату, как памятную шкатулку, покрывая каждый дюйм ее стен картинами, семейными реликвиями, сувенирами и изображениями нашей семьи.

Здесь есть и постеры времен сенатских кампаний моего мужа Джо, а один – с его дебатов с Полом Райаном в Центральном колледже Дэнвила, Кентукки. Он сделан в стилистике афиш боксерского поединка, надпись гласит: Thrill in the Ville II[1]. Еще есть постер избирательной кампании моего сына Бо, всегда шедшего по стопам отца и претендовавшего на пост генерального прокурора Делавэра.

На прикроватном столике стоит снимок моего сына Хантера, заснувшего как-то днем на диване. На груди Хантера спит Финнеган, его дочка, в темно-синем комбинезоне. Ее голова покрыта золотистыми кудряшками. Почти все фотографии Хантера – с его детьми: Финн, Мэйзи и Наоми, – его любовь к ним и гордость за них невозможно поместить в рамки. Он сердце нашей семьи во многих смыслах этого слова.

А вот небольшое пресс-папье с печатью Белого дома, одно из напоминаний о важной части жизни: восьми чудесных годах в составе администрации Обамы – Байдена. Рядом с ним очень живой снимок моих родителей, которых уже нет с нами, фотографии моих сестер, всех четверых, а также официальный портрет четырех поколений неистового клана Байденов в полном составе.

На стене поблизости висит картина с изображением причала, того самого, который я увижу, если открою французскую дверь справа от меня. После смерти Бо от рака мозга в 2015 году чаще всего я представляю себе его именно там, с пятнышками отраженного света на лице. В моем воображении он стоит в своей бейсболке и смотрит на воду или показывает детям, Хантеру и Натали, как насаживать червей на рыболовные крючки. Я бы все отдала, чтобы хоть на мгновение вернуть то время.

Когда я пытаюсь пристроить ногу на старенький кофейный столик, то обычно сталкиваю с него стопку сегодняшней прессы, приготовленной для Джо, кипу студенческих работ или коробку цветных карандашей, оставленных детьми. Готовясь к нашей ежегодной поездке на День благодарения в Нантакет, Натали приклеила к зеркалу записку: «Не можем дождаться, когда поедем в Нана-такет![2]» Рядом висят нарисованные детскими пальчиками котята и саламандры, акриловый человечек и написанный пером дракон с синими лапами – это все работы внуков.

В солнечной комнате сходятся все составляющие моей жизни. Карьера, которая питала мои начинания и поддерживала мою независимость более тридцати лет. Приключение в политике, которого я никак не ожидала. Мальчики, которые сделали меня матерью после того, как их собственной мамы не стало. Дочь, сделавшая нашу семью полной. Внуки, собравшие воедино осколки наших жизней. Родители и сестры, родственники и друзья, которые помогли мне стать той женщиной, которой я являюсь. Мужчина, с которым я построила эту жизнь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное