Там, где свобода…

— Ты понимаешь, о чем я?

Он не ответил. Его глаза, смотревшие на нее, говорили: «Какая ты красивая». Потом он произнес вслух:

— Какая ты красивая.

Выпрямился и захлопнул дверцу. Может быть, слишком резко. Трудно сказать. Он хотел сделать это со смыслом. Не получилось. Ему нужно было перейти дорогу прежде, чем она отъедет.

Звонили несколько человек. Жена говорила им, что он болен и лежит в постели. Грипп. Пропал голос.

— Тебе лучше сделать вид, что так оно и есть, — прохрипела она, демонстрируя, как ему нужно разговаривать.

Рэнди тоже захрипел. Вместо него. Рэнди был на месте. Он поднял свое пиво.

— Привет, — сказал он. — Я сегодня за тебя. — И засмеялся.

Кухня была полна синего дыма.

— Хорошо. Чувствуй себя как дома.

Жена уставилась на него. Рэнди уставился на него. Он улыбался.

— Что это с тобой? — удивилась она.

Нет, он ей не скажет. Не сейчас. Он не позволит ей все испортить. Ей даже не было дела до того, где он пропадал. Это было не важно.

— Завтра выходит Бобби.

Вот оно что. Ну вот и все. Они пронюхают. Микрофоны и камеры. Они узнают о Бобби. У них есть доступ к архивам. Они поднимут шум до небес. Гробокопатели.

— Нам нужно его забрать.

Обратно к этому месту. Высокие стены. Крепость. Бобби выходит. А мог бы не выйти никогда. Дурак. Глупый мальчишка. Девятнадцать лет. Он потер лицо, стараясь забыть. Отгородиться от мира хотя бы на секунду. Но не вышло. Ничего не поделаешь — семья.

Жена вышла из кухни. Он уже овладел собой. Стал тверд, как скала. Он слышал, как она разговаривает по телефону в гостиной. Напротив стоял новый холодильник. Чертовски белый. Он не замечал его, пока не потянулся к ручке и не нашел ее на прежнем месте. Дверца легко открылась. Внутри ярко горели не одна, а две лампочки. Холодильник издавал ровное гудение. Все полки были забиты едой. Еда в коробках, которых он никогда не видел. Еда, которую он бы никогда не купил.

— Жратвы под завязку.

Он поглядел на Рэнди.

— Его так прямо и привезли, — сказал Рэнди, как всегда смеясь. Это он так шутил. Он не мог не шутить.

Бобби на заднем сиденье потирал руки. Госпожа Брофи сидела за рулем. Она приехала с утра, нацепив значок Ассоциации помощи невинно осужденным. Торчала у дома. Притащила с собой камеры и микрофоны. Кто ее пригласил? Он понятия не имел. «Вам нужна машина», — сказала она. У нее была машина. А у них не было. Хотя жена не переставала говорить, что скоро появится.

Камеры и микрофоны окружили машину. «Они живые», — думал он, глядя на них.

На заднем сиденье жена обнимала Бобби.

— Привет, мам, — сказал Бобби, как будто они виделись только вчера. Словно бы ничего особенного не произошло. Туда. Обратно. Какая разница. Просто еще один день. Короткая передышка перед тем, как все снова изменится.

— Куда? — спросила госпожа Брофи.

Машина стояла на месте. Во все окна заглядывали лица. Мистер Мерден. Кто им теперь был нужен? Он или его сын? Мистер Мерден.

Бобби просунул голову между передними сиденьями. Он обернулся, смотря на сына. Тот рассматривал госпожу Брофи.

— Ты кто? — спросил он.

— Я из Ассоциации помощи невинно осужденным.

— А… — Бобби глядел на нее в упор потемневшими глазами. — Как тебя зовут, черт возьми?

Жена захихикала.

— Попридержи язык, — сказал он.

— Друзья до первой беды, — заметил Бобби, откидываясь назад.

«Неплохо», — подумал он.

Камеры и микрофоны облепили машину, барабанили в окна. Все звуки доносились неясно. Мистер Мерден. Куда бы он ни глянул, везде были они. Так и лезли внутрь.

Госпожа Брофи стояла на месте, никуда не торопясь.

— Поехали, — сказал он, глянув на нее.

Она тотчас исполнила его просьбу. Щелкнула ручкой передач. Стала осторожно протискиваться вперед, тесня микрофоны и камеры, которые не желали убираться с дороги. Они двигались вместе с машиной, но так, чтобы не попасть под колеса. Машина газанула. Тогда они посторонились. Остались позади, глядя им вслед.

Он обернулся. Бобби и жена смотрели в заднее окно на сжимающиеся вдали камеры и микрофоны. Он взглянул на госпожу Брофи, смотревшую в зеркало заднего вида. Как она здесь оказалась? Всегда какие-то загадки. Возит преступников. Кем она себя считает? Кого она в действительности пытается спасти? Миссионерка.

Он пытался поговорить с Бобби. Но Бобби не слушал. В голове у Бобби был план. Ему было девятнадцать лет. Много разных дел. Планы. Ему нужно было повидать людей. Компанию приятелей, которые навещали его там. Они не боялись ходить к нему в тюрьму. Его дружки. Женщина. Робин ее звали. Бобби встречался с ней несколько лет. Он был к ней добр. Женщины любили Бобби. Он ни одну и пальцем не тронул. Планы и действия. Много действий. Его тело жаждало движения. Только и всего. Он недолго там пробыл и потому не имел времени подумать. Он успел только обозлиться. Он им покажет. За четырнадцать лет ты изживаешь все планы. Ты их теряешь. Другие люди строят за тебя планы. А ты превращаешься в ничто. Никому ты не нужен. О тебе забывают. И ты забываешь.

— Новый холодильник, — сказал Бобби. Он ел что под руку подвернется. В спешке. Схватил кусок жареной свинины. Съел его. А теперь вот пил молоко из пакета.