Там, где свобода…

Рут читала молитву. Или разговаривала с ребенком. Интересно, что он говорит. Сердце забилось быстрее. Глаза не хотели смотреть на могилу. С него хватит. Может быть, Рут спрашивала, как дела. Или говорила: «Как бы мне хотелось взять тебя на руки. Я хотела носить тебя на руках. Если бы я только могла увидеть твое лицо. Узнать, кем ты мог бы стать. Я тебя так люблю. Почему ты умер? Я тебя родила. Я родила тебя, чтобы ты умер. Прости меня за это. Прости. Я люблю тебя».

Он отвернулся. Шагнул к калитке. Оставаться внутри было невыносимо. Отворил калитку. Вышел. Перевел дух. Подождал, глядя на Рут. Она стояла, склонив голову и говоря с ребенком. С его ребенком? Закончив, она вышла, вытирая глаза. Столько лет прошло. Она закрыла за собой калитку.

Глава 5

Как и говорил адвокат, ему присудили компенсацию. Он был свободен и чист. Снова стоял на ногах. Его осудили невинно. В конце концов они это признали. Так решила комиссия. Виновные были обязаны ему заплатить. Понести ответственность, как выразилась комиссия. Адвокаты торопились все уладить. Чем скорее, тем лучше. Выборы на носу.

Госпожа Брофи настаивала, что люди, упрятавшие его в тюрьму, должны занять его место. Она была уверена, что это будет по справедливости. Она заводилась с полоборота. «Почему бы и нет?» — вопрошала она в камеру. Почему бы полицейским не отправиться в тюрьму? Или министру юстиции? Почему их не посадят за то, что они отняли у человека четырнадцать лет жизни? Нанесли ему травму, подвергнув унижению тюремного заключения. Они знают, что происходит с человеком в тюрьме? В таком месте. С человеком, который ни в чем не виноват. За которым нет преступлений, если не считать того, что он принадлежит к беднейшим слоям общества. Существует в секторе низких доходов. Это его единственное преступление. В этой стране неимущие до тех пор будут испытывать притеснения, пока власти предержащие и богачи не понесут ответственность. Люди с положением. С деньгами. Вот кому место в тюрьме. Госпожа Брофи тарахтела без остановки, едва переводя дух.

Адвокат держал деньги в руках. Он сел. Он нервничал. Без причины. Он чуть не плакал. Он будет чувствовать себя виноватым, если возьмет деньги. Не перед другими, а перед собой. Это будет означать, что от него откупились. Хуже всего. Руки дрожали. Жена была с ним. Была обязана. Чек был выписан и на ее имя. Она вырядилась во все новое. Новое пальто. Новые сапоги. Перманент. Она курила сигарету, пока адвокат объяснял. Сколько осталось после всех его расходов. Он истратил почти половину. Жене это пришлось не по вкусу. Она стала чаще затягиваться. Ее глаза забегали.

— Это почти половина, — заметила она и облизала губы.

— Вот список расходов. Судебные сборы. Явки в суд. Консультации. Телефонные звонки. — Адвокат протянул ей список через стол, слегка наклонясь, чтобы она могла его взять.

Жена взглянула на список. Облизнувшись, пробежала его глазами. Наткнулась на счет за телефонные переговоры. Произнесла вслух сумму, за которую можно было купить небольшой дом.

— Куда это вы звонили? В Китай? Каждый день.

— Нет. Это местные звонки. В мое время, — терпеливо разъяснял адвокат. — И время моих коллег.

Он посмотрел на жену. Питал ли он к ней ненависть? Нет. Хуже. Не столь сильное, как ненависть, чувство, которому он не мог подобрать названия. Оттого оно было хуже. Ему хотелось, чтобы рядом с ним была Рут.

Жена взглянула на телефон, стоявший на столе адвоката. Она напрасно суетилась. Ничем нельзя было помочь. Ничего нельзя было изменить. Посмотри на этого человека. На его контору. Выгляни в окно. Верхний этаж в даунтауне. Все внизу. Все под ним. Ходят маленькие люди. Ездят маленькие машины.

— И это все местные звонки?

— Это не звонки, это мое время. — Адвокат попытался улыбнуться. Ему это казалось чуть ли не смешным.

Жена посмотрела на адвоката. Скорчила гримасу, будто от него несло тухлятиной. Будто почуяла вонь, источник которой она не могла раскрыть.

— Чек выписан на вас обоих.

Оставалось еще более миллиона.

— Если вы удачно вложите эти деньги, вам никогда не понадобится касаться основного капитала.

Он подумал, что, наверное, надо встать.

— Где чек?

От одной мысли разболелась голова. Над глазами. Он прижал пальцы к бровям.

— У вас все в порядке?

Он опустил голову. Кивнул. Жена мельком взглянула на него.

— Не обращайте внимания, — сказала она адвокату.

Выждав пару секунд, адвокат открыл аккуратную папку. Папка была белая. Чек находился там, прикрепленный скрепкой к бумагам, которые они должны были подписать. Бумаги из правительства. Бумаги из полиции. Бумаги от адвокатов.

— Это документы о передаче денег.

Жена уставилась на документы.

Он вспомнил о Гилберте в Уотерфорде. Адвокат сказал ему, что никакие деньги не помогут вытащить Гилберта. Рэнди — это другое дело. Деньги вытащили Рэнди из тюрьмы, потому что Уиллису заплатили. Уиллис изменил свои показания. Уиллису это было нетрудно. Все устроилось. Но потом Рэнди снова угодил в тюрьму. Сразу после того, как его выпустили. Адвокат уже занимался этим. Эта работа занимала все его время.