Там, где только прошлое.

Он отдышался не сразу, его мутило, и стена перед глазами норовила уплыть в сторону. Он концентрировался на том, чтобы удержать Эл в руках. Потом ему стало лучше. Он рассматривал ее лицо, склонился и поцеловал теплые губы.

- Что же произошло, Элька? - задал он вопрос в никуда.

- Я не смогла подняться. Что ж. Это даже хорошо.

- Ты очнулась, - с облегчением вздохнул он.

- Шею отпусти. Больно.

- Где больно?

Он стал ощупывать ее шею, решил, что она ударилась, отогнул воротник, провел по гладкой коже. Эл в ответ зашипела.

- А-ах-х… Не трогай.

- Я не вижу рану. Где? Где больно, Эл?

Он боялся пошевелиться, но руку убрал. Не было ни следа пореза или другой травмы.

Он осмотрел ее с ног, до головы. Она держалась рукой за бок.

- Ты ударилась? Я не помню. Ты не упала.

- Это старые. Это силы наверху. От них болит. Я не то, что прежде. Я получила два ранения в мирах. Их не видно глазу, но они существуют.

- Где?

- В шее и в боку. Ничего пройдет.

- Эл, это особенные раны?

- А ты у Тиамита спроси. Он знает.

- Тебе что? Пытались голову отрубить?

- Именно. А еще в меня воткнули отравленный кинжал по самую рукоятку. От первой раны я не слишком страдала, а вот вторая меня почти убила. Владыка меня спас или не он, я не знаю. Фуф. Отпустило, кажется.

Алик снова осторожно обнял ее, не касаясь больных мест.

- Бедная ты моя. Зачем же тебя на башню понесло?

- Я хотела показать тебе, как здесь красиво. Думала ты поднимешься, ты теперь как я когда-то, сильный.

- Я не смог. Я собирался просить пощады, когда ты стала падать. Так что, с силой у меня не так, как у тебя.

- М-м-м, - протянула она. - Не знаю чему тут удивляться. Ты никогда не поднимался туда? Во сне или в видении.

- У меня не бывает видений.

- Я тебе никогда не снилась?

- Ты уже спрашивала. Может быть, я видел тебя во сне, только не здесь.

Эл вздохнула, он уловил сожаление во вздохе.

- Ты меня здесь видела? Это мог быть воображаемый я. Извини, что не был героем твоих снов.

- Однажды, я поняла, что это были иллюзии. Они помогли мне. Очень помогли. Благодаря им, я осознала очень четко и остро, как я тебя сильно люблю. Если бы не ты, я бы не вернулась назад.

Он погладил ее по волосам, потом стал целовать, потому что сердце горело любовью, благодарностью за признание, убежденностью в обоюдных чувствах. Он испытывал особенную нежность к ней.

Она шумно выдохнула, когда он оторвался от ее губ.

- Ах. Вот это да, - протянула она. - Как легкий наркотик, голова кружиться. Ты понял, что произошло?

- Я тебя целовал? Или?

- Ты меня… Как бы точнее… Твоя сила перетекала в меня.

- Это… здорово. Тебе лучше?

- Как снова родилась.

Он посмотрел ей в глаза. Взгляд был ясным и игривым. Она села рядом на ступеньку, задумалась, улыбка блуждала на ее лице, потом оно приобрело чуть грустное выражение. Она думала о чем-то приятном и далеком.

- Эл, кем ты в действительности была в мирах? - спросил он. - Мне это важно. Тиамит дал понять, что я такой, как теперь, не достоин тебя.

- Он все-таки говорил с тобой. А я просила.

- Эл, я согласен подождать. Давай попытаемся разобраться. Я поэтому и спросил о твоем ранге.

Эл вздохнула.

- Пожалуйста, Эл. Я догадался, что ты великая. В этом не было и нет ничего, что остановило бы меня.

- Хуже, Алик. Я одна из наследников. Я старшая из них. Я его дочь.

Он посмотрел на нее пронзительно, без страха или смятения, даже намека на недоверие она не уловила в этом взгляде. Он ничего не сказал, отвел глаза, посмотрел себе под ноги.

- Я ставлю тебя под удар, - заговорила она. - Если он узнает о нашем браке, то не жить одному из нас или обоим. Я его последняя надежда. Я думаю, что Тиамит это имел в виду. Я стану заметной, едва обрету хоть какую-нибудь силу, а это опасно. Я так дерзко обставила его с уходом, я использовала то, чему он меня учил в надежде на то, что я останусь навсегда. А я удрала ради…

- Простого смертного, как сказал бы великий. Договаривай, я не обижусь. Вот она разница возможностей. На их приобретение нужна уйма времени. Сколько ты там пробыла?

- Четыре столетия, по земным меркам немного больше.

Ей было трудно говорить, Алик был не столько удивлен или обескуражен новостью, сколько тем напряжением, с которым Эл выдавливала из себя признание. Ей так трудно признаваться в том, что вызывает только уважение и трепет в его душе. Он испытывал смесь угнетенности и гордости, а потом пришло какое-то радостное ощущение, что он смог стать для нее той целью, ради которой она всем пожертвовала.

- Ты действительно поступила как великая, - восхитился он.

- Для меня это слово звучит как ругательство. Я рассталась со всем без сожаления.

- Не сомневаюсь, это вполне в твоем духе. Эл, ты святая. Я не уверен, что смог бы вот так.

- И что посоветовал тебе Тиамит?

- Я должен стать таким как ты была.

- А он хитрец. Знает, что это не возможно.

- Он сказал, что поможет.

- Вот как? Алик, не играй с силой. Я не та цель, ради которой стоит брать на себя такой груз. Ответственность будет прямо пропорциональна квадрату твоей силы. Мы оба останемся несчастными.

- Если ты видишь силу как трагедию, то со мной может быть по-другому. Я - мужчина.