Там где ты

— Я… э-э… опрокинул кружку и стал искать, чем бы вытереть лужу. Но ящик оказался чуть короче, чем я думал, — солгал он, подбирая рассыпавшиеся по полу вещи. — Испугался, что мне попадет за испачканные простыни.

Он полез под кровать за закатившейся туда бутылочкой поливитаминов. Послышался вздох, а затем стук каблуков по полу. Эндрю выпрямился и почувствовал облегчение. Дрожь, в которую его поверг преждевременный приход Гейл, почти прошла.

— Мне ужасно стыдно, — проговорил он, впервые за все утро сказав чистую правду. Ему правда было стыдно. Стыдно, что он вынужден выуживать у нее информацию. Что она залезла к нему в душу и не выходит у него из головы.

— У вас снова закружилась голова? — спросила Гейл, взяв у него бутылочку и бросив ее на кровать. Потом она ловко вытерла остатки чая и вставила ящик в гнездо, не дав Эндрю возможности положить туда рассыпавшиеся вещи.

Он провел пальцем по стянутым резинкой календарикам, секунду взвешивая свои шансы, а потом вздохнул.

— Нет. Просто я неуклюжий. — Эндрю протянул ей календарики.

В мгновение ока Гейл все вернула на свои места, потом поставила кружку на тарелку и повернулась лицом к Эндрю.

— Вы приняли душ, — сказала Гейл, смерив его одобрительным взглядом.

У Эндрю тут же свело пах от желания. Недовольный этим, он решил придать беседе другое направление.

— Я подумал, что это поможет мне избавиться от головной боли, — проворчал он. В этом утверждении была доля истины. Горячая вода сняла напряжение в мышцах, а головная боль уменьшилась и стала относительно терпимой.

Ее тонкие черные брови сошлись на переносице.

— Вы уверены, что приступы головокружения больше не повторялись?

— Абсолютно уверен.

— А боль? — спросила она, направившись к двери.

Эндрю прошел за ней на кухню, приставил к буфету плетеный стул и сел.

— Почти прошла… Похоже, вы вернулись домой раньше, чем рассчитывали. — Еще чуть-чуть — и она поймала бы его с поличным.

— Для разнообразия Ширли решила ударить палец о палец. Благодаря этому я и сумела освободиться. — Гейл повернулась к нему. На ее губах играла приветливая улыбка.

— Что, док, очень торопились? — поддразнил он ее. — Наверное, боялись, что я сожгу дом?

— Мне пришла в голову одна мысль, — сказала Гейл. — Но для этого требуется ваше согласие.

Эндрю широко улыбнулся, заставив ее рассмеяться.

— Ну вот, вы опять подумали совсем не то!

Эндрю бросил на нее делано простодушный взгляд, к которому прибегал редко.

— И что же, по-вашему, я подумал?

— Неважно.

Он хмыкнул, наклонился и положил руки на стойку.

— Так какая мысль пришла вам в голову?

— Поскольку доктор не велел вам выходить на работу до понедельника, — с улыбкой сказала она, — и поскольку вам, кажется, полегчало, я подумала, что мы могли бы на пару часов съездить на побережье, в Лавровую бухту. Ничего особенного. Просто автомобильная прогулка. Может быть, ланч…

— И осмотр местных достопримечательностей?

Она кивнула.

— Но только если вы согласны.

Перспектива провести целый день с Гейл была заманчивой.

— Это лучше, чем три дня торчать дома и просиживать штаны у телевизора. Но машину поведу я.

— Ни под каким видом, приятель. Приказ врача.

— Я такого приказа не слышал.

— Увы, Эндрю. Вы не сядете за руль как минимум два дня.

— Мысль на время убраться из этого городка мне по душе, но я ни за что не полезу в консервную банку, которую вы называете машиной. У меня до сих пор болят колени, которые упирались в отделение для перчаток. Мы возьмем мой фургончик.

— Вам опасно садиться за руль. Это может кончиться…

— Гейл, за руль можете сесть вы сами. — Эндрю уже знал, как можно положить конец ее нотациям. — Но поедем в моем фургончике. О'кей?

Гейл кивнула.

— Я только переоденусь, — сказала она и исчезла в ванной.

Он задумчиво улыбнулся. Если он завоюет доверие Гейл, перед ним откроются широкие возможности. Возможности, которые имеют отношение не только к стоящей наверху аппаратуре. Нет, ему предстоит нечто куда более интересное. И захватывающее.

Эндрю едва не застонал. Причем вслух. Гейл склонилась над стеклянной витриной, битком набитой старинными флаконами из-под духов. Вынести это зрелище было выше его сил. Конечно, можно было бы поднять глаза и смотреть не на ее бедра, а на что-нибудь более безопасное, но в этой идее он не находил ничего привлекательного.

Может быть, эта поездка и помогла Гейл слегка расслабиться, но про себя он этого сказать не мог. Нет, они не делали ничего особенного, но смотреть на нее весь день было слишком тяжело. Впрочем, жаловаться не на что, подумал Эндрю и сделал шаг назад, чтобы полюбоваться картиной. Чем больше лавочек они посещали, тем больше он узнавал о Гейл. И то, что он узнавал, ему очень нравилось.

Конечно, в его очередном отчете Филдингу об этом не будет ни слова. Какое Филдингу дело до того, что Гейл нравятся классические флаконы для духов и что при виде плюшевого мишки на ее лице появляется широкая улыбка, от которой у него, Эндрю, сжимается сердце?

Гейл вздохнула и выпрямилась.

— Слишком дорого, — сказала она и отошла к витрине с коллекцией бутылочек из-под кока-колы.