Там, где Висла-река

Обернул краюшку льняной тряпицей, чтобы сырость осенняя не пропитала, и с тяжёлым вздохом положил под куст на межу.

Пашет он и не глядит по сторонам: ни налево, ни направо — ни на болото топкое, ни на песок бесплодный.

А за болотом и вовсе трясина бездонная, и водилось там леших видимо-невидимо.

Зелёный Леший к себе в топь заманивал. Ухватится жабьими лапищами за колёса — они по ступицу в трясине увязнут. Большущей зелёной жабой запрыгает перед конскими мордами — кони в сторону шарахнутся, упряжь порвётся, телега сломается, а измученные, перепуганные люди плутают до рассвета, дорогу ищут.

Жил там и Синий Леший. Этот по протокам, по ручейкам из болота в реки и озёра выплывал. Сети у рыбаков рвал, рыбу распугивал. А то плотину прокопает, воду спустит, и водяная мельница остановится.

Рыжий Леший болотную лихорадку на людей напускал.

Но отчаянней всех Чёрный Леший был. Только он отваживался средь бела дня из болота вылезать, по окрестным полям скакать, в хаты заглядывать да высматривать, что бы ему натворить, как навредить людям, горе-беду наслать на них.

Вот как-то вылез Чёрный Леший из трясины, за кустом шиповника притаился. Луп-луп глазищами, озирается, что бы такое выкинуть, себя, лешего, потешить.

Видит, мужик из-за пазухи хлеб достал, со всех боков оглядел, в тряпицу льняную завернул и со вздохом под куст положил на межу. А сам опять за соху взялся.

Только мужик спиной к лешему повернулся, леший краюшку схватил и шмыг в кусты. Сидит и ждёт, что будет. Мужик покражу обнаружит, ругаться небось станет, вора проклинать да их, чертей, поминать. Вот потеха!

Тут солнышко из-за туч выглянуло, весь свет позолотило, короткие тени легли на мокрую землю от деревьев и кустов.

Пахарь из-под ладони на небо глянул, вздохнул с облегчением: вот и полдень, время червячка заморить. Вывел он коня на межу: пусть попасётся малость, а сам к кусту зашагал, где хлеб спрятал.

Подходит, а хлеба-то нет, одна тряпица на земле белеет. Мужик глазам своим не поверил. Что за напасть?

— Кто же это на хлеб мой позарился? Меня без еды оставил, горемыку? Не иначе, шёл мимо человек, ещё бедней меня. Пусть ест на здоровье!

Оторопел Чёрный Леший. Вот чудак! Не ругается, не проклинает, чертей не поминает. А коли так, никакой радости от проделки нет. Чуть было не подбросил он хлеб обратно под куст, да спохватился: негоже им, лешим, исправлять то, что они натворили. У них тоже своё бесовское достоинство есть.

Леший злобно загоготал, топнул козлиными копытами, тряхнул козлиными рогами и умчался прочь — в болото.

А там, в глуши непроходимой, где нога человеческая не ступала, на берегу сонного озерка, поросшего камышом, затянутого ряской, сидел сам Водяной — старшой над всей нечистью.

Развалился Водяной на троне из ивовых прутьев и дремлет: разморило его осеннее солнышко. На нём кафтан богатый — из тростника сотканный, на лысине — камышовый венок, лицо зеленью отливает; из себя огромный, пузатый.

Дела он все справил — леших да бесенят в разные стороны разослал козни дьявольские строить, добрым людям вредить.

Остановился перед ним Чёрный Леший. Водяной один глаз открыл и спрашивает:

— Зачем пожаловал?

— Да вот украл я у бедняка краюшку хлеба, — проскрипел леший, — думал, он ругаться станет, нас, чертей, поминать…

— Ну и что? — встрепенулся Водяной. — Проклинал?

— Нет. Здоровья пожелал тому, кто его хлеб съел.

— Здоровья, говоришь, пожелал? — покачал Водяной головой, большущей, как дыня. — Закрома у него небось полнёхоньки. Что ему хлеба ломоть!

— Какое там! Во всей округе беднее его не сыщешь. С хлеба на квас с семьёй перебивается. Теперь до самого вечера во рту крошки не будет.

Услыхал это Водяной, брови насупил да как рявкнет:

— Ах ты негодяй! Иль ты забыл, что лешие и бесы тоже свою честь блюсти должны? Последний кус хлеба украл у бедняка? К богачу небось потрудней в сундук залезть. Стыд и срам! Пусть люди бедняков обижают. Беги что есть мочи и положи хлеб, откуда взял.

— Да как же я положу? — захныкал леший. — Раскрошился он весь, а крошки птицы склевали.

Водяной приложил палец к носу и задумался.

— Не можешь отнести хлеб — службу ему сослужи. В работники к нему наймись. Послужи мужику верой-правдой, а через три года возвращайся. А до этого и на глаза мне не показывайся!

Делать нечего. Водяной — над всеми бесами и лешими старшой, и никто его ослушаться не смеет. Выскочил Чёрный Леший из топи болотной, оземь ударился, в пригожего малого обратился и к мужику подходит.

Солнце уже за дальним лесом схоронилось, и голодный мужик домой собрался.

Еле волочит он ноги, лошадь спотыкается, соха на камнях, на выбоинах подпрыгивает. А у мужика нет сил её придержать. В глазах темно от голода и усталости.

Тут подходит к нему незнакомец. Глаза зелёные, точно лесные озёра, волосы, как вороново крыло, чёрные, над алыми губами тёмные усики топорщатся, лицо румяное — кровь с молоком!

Залюбовался мужик парнем, а что у него глаза злым огнём горят, этого он не приметил.

Незнакомец соху за рукояти ухватил и говорит:

— Дайте-ка я вам помогу, хозяин!