Там, где Висла-река

Радуня одна в горнице. Окошко настежь раскрыто, под окошком речка журчит, вдоль берега липы цветут. На воде играют лучи закатного солнца, в ветвях суетятся птички — на ночлег устраиваются.

Вдруг вода в реке взволновалась, волны о берег ударились. Птицы в страхе разлетелись в разные стороны. Затрещали кусты, и послышался голос скрипучий, в замке до той торы неслыханный:

— Ква-ква-ква, иди-ка сюда! Ты мне обещана, по доброй воле отдана!

Идёт Меднобородый, как утка, вперевалку. Глазищи выпучил, клешни выставил. Идёт — рыжей бородой землю метёт.

К окну подошёл, Радуню клешнями схватил и в реку утащил.

И никто ничего не видал, никто ничего не слыхал. Вбегают дру́жки в горницу с песней:

Мы ворота крепкие сломали,
На конях на борзых прискакали,
Девице поклон от удальцов:
— Наплела ли ты для нас венков?
— Сплела из душистых цветов,
Одевайтесь-наряжайтесь,
На свадьбу собирайтесь.
А венок из зелёной калины
Наденет жених любимый!

— А где же невеста?

— Радуня! Радуня!

Ни отзыва, ни отклика.

И стар, и млад, и беден, и богат, сколько ни есть в замке людей, все кинулись невесту искать.

Женщины в горницах ищут, во все углы-закоулки заглядывают. В саду, во дворе Радуню кличут.

Мужчины на коней вскочили — по окрестным полям, лесам рыщут.

Рыбаки на лодках по реке плывут, баграми дно обшаривают.

Псы ощетинились, рвутся с лаем к реке и в воду ныряют. Почуяли, видно, куда похититель со своей добычей скрылся.

— Где невеста?

Никто не знает, не ведает. Один только отец о страшной правде догадывается.

Засветил он лучину — на полу следы огромных клешней виднеются. А за раму длинный рыжий волос зацепился, по ветру вьётся, молнией сверкает.

— Он был тут… В подземное царство её утащил…

Долго ли, коротко ли, приплыл Меднобородый в столицу подземного царства.

Привёл он Радуню во дворец и говорит:

— Отныне будешь ты моей служанкой. Смотри не вздумай мне перечить, не то несдобровать тебе. Вот тебе на сегодня урок: отмой, отскреби во дворце все лестницы.

На другой день Меднобородый приказывает:

— Вымой во дворце все окна!

На третий день велит он Радуне с крыши ил счистить и украсить её ракушками.

Что ни день, задаёт ей новую работу.

Радуется Меднобородый, что уволок человека в подземное царство и служить себе заставил.

Надулся от важности — того и гляди, лопнет, задрал жабью голову, на весь дворец квакает, клешнями щёлкает.

— Хоть нет у меня ни солнца золотого, ни месяца серебряного, ни звёзд мерцающих, как на земле, а ты служить мне должна, воле моей покоряться. Вот какой я могучий, ква-ква! — похваляется Меднобородый.

Радуня все его приказания исполняет, не смеет ослушаться. Да и как его ослушаешься? Ведь он в десять раз больше её. Ведь он клешнями, как цыплёнка, её задушит, как муху, прихлопнет.

Спит Радуня на чердаке, объедками в кухне кормится.

В голове у неё шумит, в глазах темно, от непосильной работы руки-ноги отяжелели, словно свинцом налились. Но она не плачет, не отчаивается. Чует сердце: избавление близко.

Сколько прошло времени, Радуня не знает: не всходит и не заходит тут солнце. Тут вечный мрак царит.

Не шелестят тут листья — тут вода журчит. Ни деревца, ни птички не увидишь. За окном диковинный коралловый куст раскачивается да пугливые рыбки проплывают. Нет тут ни собаки, ни кошки. По полу уродливые раки да скользкие угри ползают.

Тоскует Радуня по ясному солнышку, по светлому месяцу, по зелёной травке, по дому родительскому. Да делать нечего, приходится чудище ублажать, приказы его исполнять.

Вот как-то говорит ей Меднобородый:

— Нынче спальню мою хорошенько прибери. Замети, отовсюду сор выгреби, только печку смотри не трогай.

Прибирает Радуня горницу и видит — над ложем чудовища коралл висит, на коралле — золотой перстень, на перстне — три серебряные звезды в изумрудном поле.

Радуня пыль с коралла смахивает и с перстня глаз не сводит.

Чудно́ ей, откуда этот перстень тут взялся. Ведь три серебряные звезды в изумрудном поле — их родовой герб, что над воротами замка висит.

Прибирает Радуня горницу, а перстень с серебряными звёздами не выходит у неё из головы. Как он тут очутился?

Задумалась она и позабыла наказ Меднобородого печку не трогать. Чистит она топку, золу выгребает, запечье обметает. А стала поленья в печи укладывать, смотрит — под ними пять веретён лежат.

Радуня их вынула из печи, обтёрла, на полу положила рядом и говорит:

— Веретёнца точёные, что же вы зря в печи пропадаете, пряжу не прядёте?

Что за диво! Не успела договорить — веретёнца овечками обернулись. Стоят пять овечек. Одна в одну: беленькие, кудрявые. Копытцами разом стукнули и говорят человечьим голосом:

— Добрая девушка, ты нас от злых чар избавила.

— В награду мы покажем тебе дорогу из подземного царства на верхнюю землю.

— Бежим вместе с нами, не то Меднобородый вернётся и тебя хватится.

— Да перстень возьми с собой! Пока перстень у Меднобородого, ты служить ему должна.