Там, где всё настоящее. Рассказы

– Не нужны большинству людей, приходящих сюда, рассуждения – большинству нужно быстро и правильно «вложить средства», понимаешь?

– Нет.

– Иди чаю выпей.

Чаепитию помешала просьба продать двенадцать одинаковых свечей. Ну пожалуйста – двенадцать так двенадцать. Я было направился к лотку со свечками, но коллега моя вдруг напряглась:

– А вам, простите, зачем? – спросила она молодую женщину.

– Мне бабушка так сказала.

– Простите, бабушка или бабка?

– Ну бабка, ну и что? Она мне сказала эти свечки купить, зажечь, а потом ей принести – она с меня порчу снимать будет.

– Да вы что? Это ж опасно. Это же предательство!

– Кого? Кого предательство-то?

– Да Христа же.

И свечница минут сорок с молодой женщиной разговаривала. Та свечки все же купила. Но сказала, что в храме их поставит. Дай Бог!

– Мне сто свечей. Быстро! – бросив интересного и редкого цвета купюру на прилавок, сквозь угол верхней толстой губы процедил сверкающий дяденька. – Быстро, я сказал. Я те деньги плачу, понял? Кто у вас тут дома освящает? Вы на мои деньги все тут живете, ясно?

– Не, не ясно. Вы кто?

– Я?! Кто?! – тут остановить дяденьку было уже невозможно.

Был бы храм полон, все бы узнали, кто он, этот дяденька, «такой есть», «чё он может реально порешать», и «скока он добра ваще делает», и сколько колоколов его «уже с того света вызвать должны» – столько их он уже наотливал-нажертвовал. С другой стороны, и польза немалая: лучше понимаешь горькую иронию и боль Пушкина, писавшего про то, как смиренно и земно кланялся Кирила Петрович Троекуров, стоя на службе, когда диакон на ектении возглашал «…и о благотворителях святаго храма сего». Каждому времени – свой Кирила Петрович Троекуров…

Фиаско четвертое. Целлюлит и начальство

Не только свечи продавать надо за «ящиком» и поминальные записки – нужно и книгу хорошую помочь выбрать или еще что нужное. Зашла жутко интеллигентного вида пара, попросили подобрать что-нибудь из хорошей детской литературы. А я, к стыду своему, не успел еще с ней ознакомиться по-настоящему, ну и брякнул: «Вот, говорят, стихи детские хорошие. Посмотрите – может, понравятся?» Открыли книжку, полистали. Начали читать. Перевернули страницу – улыбаться, смотрю, перестали. Руки задрожали, глаза заслезились. Дама села на стульчик, мужчина подошел ко мне и тактично отозвал в сторону. «Простите, – говорит, – но как в церкви можно продавать и предлагать вот такое?» – «Какое такое?» – невинно спрашиваю. Он понял, что я попал впросак, и просто начал цитировать что-то из детской православной книжки. Чем дальше он читал, тем сильнее мне хотелось провалиться сквозь землю. Там было что-то про благочестивую церковную мышь, жившую где-то в подвале, про просфорки, которыми ее кормил благочестивый сторож, про неблагочестивого кота и благочестивого сыщика Бобика с наморщенным умным лобиком.

– Стоп, – говорю. – Простите, ошибся. Не хотел вас обидеть.

– Да не в вас дело, – грустно так отвечает. – Просто я никак не могу понять: что, в России книг хороших нет? Зачем Церковь позволяет христианским детям читать такое? Нам что – православные неучи нужны, скажите?

– Не уверен. Могу предложить в качестве компенсации Лескова, Пушкина. Не желаете?

– Еще как желаю! А «Винни-Пух» есть? Тот, настоящий, заходеровский?

– Извините.

Тяжело было, ох тяжело после таких вот вопросов (несколько раз люди искренне удивлялись отсутствию хорошей детской, да и взрослой литературы в православных храмах). Попробуй докажи теперь, что мы выступаем за хорошее образование.

Но не только книги интересуют людей – нужны иконы, четки и многое другое. Про качество икон нашего «ящика» говорить даже не хочется. Зашли как-то несколько сербов – посмотрели-поудивлялись, в руках повертели: «А нет ли настоящих икон, не штампованных? Другого какого-нибудь производства?» – «Нет, братушки. Извините опять же». Но смеховая истерика у братушек началась, когда они увидели стоящих отдельно на полке гипсовых, фарфоровых и пластиковых ангелочков, ангелов и ангелищ «made in China»: «Смотри, – заорали, – целлюлит!!! Католический целлюлит!!!» Подошел я к ним, чтобы с их точки зрения это счастье увидеть: м-да-а. Здорово смотрятся в православных церквях розовые ангелочки, способные ввергнуть в истерику стойких сербов, а заодно и напрочь убить чувство прекрасного у их русских собратьев!

– Пока ты тут возмущаться будешь и об утрате чувства прекрасного скорбеть, храм обнищает, – пояснили мне. – А еще проблем с начальством добавится.

– Почему?