Там, где живет любовь

– Веришь, я не усек! Проснулся оттого, что нары тряслись. Увидел, что на тебе кто-то сидит. Свет со сна глаза, знаешь, как режет? Ничего не видно. Пока крикнул, пока глаза протер, они и слиняли.

Медленно, переваливаясь с боку на бок, к Волошину подошел Гвоздь.

– Что случилось? – шепотом спросил он, поправляя на себе футболку.

– Замочить его хотели! – возмущенно выкрикнул Тема.

– Да, плохи твои дела, – почесав затылок, вполголоса произнес Гвоздь. – Идем к общаку, чтобы народу не мешать.

Натянув на ходу брюки, Сергей пошел следом за Гвоздем.

– Садись, – указывая на край стола, приказал тот.

Волошин послушно сел. Подхватив скамейку, хотел подвинуть к столу, но не смог. Скамейка была намертво прибита к полу. Видя его удивление, Гвоздь хитро улыбнулся.

– Это менты хорошо придумали, иначе на тебя не только подушку, но и лавку опрокинуть могут, – прошептал Гвоздь и хитро ухмыльнулся. – Ну да ладно, не об этом сейчас. Что я тебе скажу? Вижу, ты пацан правильный. Но понять не могу, почему о тебе так сильно на воле пекутся? Кому ты так сильно на воле мешаешь? Такой кипишь вокруг персоны, да за один день, я вижу впервые. Убрать тебя хотят! А если хотят, то уберут, дело времени.

Волошин растерянно посмотрел на Гвоздя. По телу пробежала дрожь.

– Скажи, у тебя «бабки» водятся?

– Да, есть немного. Но если здесь задержусь, боюсь, ничего не останется, – вздохнул Волошин.

– Ну так что? – участливо поинтересовался Гвоздь. – Найдешь «бабки»? Без них на зоне серьезных вопросов не решить.

– Я бы с удовольствием. Но как? – разведя руками, прошептал Сергей. – У вас есть телефон?

– На хрен мне твой телефон, если в СИЗО все мобилки глушат! У них специальная аппаратура есть, для этого начальство денег не пожалело. Поэтому связь с внешним миром только через адвоката или дорожника.

– А это кто?

– Ты вчера не обратил внимания, что верхний шконарь у решетки рабочий? Там место дорожника, отвечающего за связь. А окно то не глухое. Через баяны, то бишь, металлические жалюзи, дорожник и держит связь с миром, принимая и посылая малявы. Так что напишешь, кому позвонить да что от тебя сказать.

– Ясно, – перебил Волошин. – А где гарантии?

– Гарантии только у Господа Бога! – взвился Гвоздь. – И не бери меня нахрапом! Я тебе помочь хочу. Вижу, едут на тебя. Нечестно, не по понятиям. А в тюрьме понятия гораздо глубже, мудрее и человечнее, чем писаные чиновниками инструкции и законы. Это только в кино мы звери. На самом деле все совсем по-другому. Братва своих не предает!

– Так как же объяснить то, что происходит со мной? – возмущенно перебил Сергей. – Вы в камере старший, а за вашей спиной вон что делается!

– Не кипятись, пацан! – остановил Гвоздь и, наклонившись поближе, еле слышно прошептал: – Ты знаешь, куда попал?

– Куда?

– То-то и оно! «Куда»! В СИЗО есть две зоны: черная и красная. Черную зону держит братва, в ней рулят авторитетные воры. Там всегда порядок и никакого беспредела. В красной зоне порядок устанавливают менты. Сценарии в этих хатах пишет администрация. Обычно менты держат огромные камеры, «сороковники», именуемые в народе «пресс-хатой». Вот в такую камеру ты и попал. Сюда в основном сажают строптивых. После небольшой отсидки в такой хате многие становятся покладистее и сговорчивее. Я сюда тоже попал не случайно. Наверное, им и от меня что-то надо. Скоро состоится суд. Впереди лагерь. Поэтому я хочу поскорее отсюда уйти.

– Почему? – тихо спросил Волошин.

– Здесь полно стукачей, проще говоря, куриц! Поверь, их тяжело вычислить. С виду это нормальные пацаны, из братвы. Но, оказавшись в руках следока, они сломались и сдали своих. А у нас предательства не прощают! Это они знают. Вот им и выгоднее быть под ментами да, задержавшись в СИЗО, подольше сохранять свои гнилые шкуры. Ведь попав в лагерь, они как минимум станут петухами! Ментам это тоже на руку: в каждой камере у них есть уши. Их руками они вытягивают признания, их руками они помогают убрать ненужных. И тебя хотели убрать именно они.

– Что же мне делать? – взволнованно спросил Волошин.

– Стучи на волю, пусть помогают! Дашь на общак – поселю ближе к себе, – прошептал Гвоздь, – дам заточку и попробую разрулить ситуацию. Понял?

Озираясь по сторонам, Сергей неуверенно пошел к нарам. Быстро поднявшись, аккуратно, стараясь не разбудить Тему, лег на матрац. Но спать уже не хотелось.

Сегодня похороны. Навсегда из этого мира уйдет его лучший друг, а он не сможет даже проститься с ним. Не сможет сказать слова правды. А, собственно, какой правды? Он ее и сам не знает. Он не знает ничего, кроме того, что не убивал Ермакова. Соберутся тысячи людей, журналисты, телевизионщики. Жуткая языческая процессия, в которой будет мало сочувствия и много сплетен. Кто будет с Ленкой, кто будет рядом с детишками? Кто защитит их? Не исключено, что там появится и убийца.