Там, где живет любовь

Второй жертвой его коварного жизненного плана стала молодая и довольно интересная преподавательница античной культуры, безутешная вдова Анжела Вячеславовна. Как-то незаметно и плавно их долгие дискуссии на темы неисчерпаемого древнего эпоса переросли в нежную привязанность, которая, однажды взорвавшись, словно разыгравшийся Везувий, накрыла их жарким огнем любви и страсти.

Дабы иметь возможность чаще видеться с юным любовником, Анжела Вячеславовна устроила талантливого студента-третьекурсника на должность лаборанта кафедры, где они и продолжали обсуждать захватывающую историю древнегреческой культуры.

Так молодой студент начал свою первую трудовую деятельность. Но ни учебные, ни рабочие, ни сексуальные нагрузки не сумели нанести вреда молодому организму деятельного студента; наоборот, получив доступ к некоторым документам кафедры, предприимчивый парнишка быстро сориентировался в том, что его должность дает ему возможность дополнительного и далеко не малого заработка. Приторговывая лабораторными и контрольными работами, помогая получить зачеты и сдать экзамены нерадивым студентам, он смог реально оценить плоды своей тяжелой работы, которые твердой валютой стали оседать в его потрепанном портмоне.

Победно расправив плечи, он довольно успешно и ловко крутился между Кариной, Анжелой Вячеславовной и кафедрой. Его энтузиазма, сил и обаяния хватало на всех, да еще и оставалось. Вот этот остаток его и подвел. Очередное вложение избыточной энергии оказалось для него не самым удачным.

Как-то на летних каникулах, греясь на пляже под южным июльским солнцем, он увидел очаровательное молодое создание. Подобно русалке, девушка бесстрашно плескалась в прибрежных волнах Азовского моря. Забыв обо всем на свете, Гарик решительно бросился с головой в воду, попутно окунувшись в неожиданно нахлынувшие на него чувства. Так продолжалось почти целый месяц. Вдоволь отдохнув и накупавшись, с утоленной страстью и твердой решимостью забыть о мимолетном увлечении, он снова вернулся в Киев. И надо сказать, данное себе слово он всегда держал твердо, потому что довольно рано для своего возраста понял, что мудрым человеком руководят не чувства, а разум. Разум же, несмотря на эмоции, говорил ему: «Остановись!» Но было поздно.

В самый ответственный момент, когда будущий тесть обговаривал вариант его преподавательской работы на руководимой им кафедре, а благодарная Анжела Вячеславовна устраивала его внештатным фотокорреспондентом в одну, пусть не самую популярную, но все-таки столичную газету, из далекого Бердянска понеслись радостные вести о предстоящем материнстве его очаровательной нимфы. И пока он улаживал зарождающийся скандал, искал покладистых врачей и организаторов решения внезапной проблемы, русалка с твердостью заявила, что ни на какой аборт она не пойдет, потому что опытные врачи напророчили ей двойню. Вот так, под страхом вселенского скандала и статьи Уголовного кодекса, наш многообещающий выпускник был вынужден вернуться в родные пенаты и продолжить свою трудовую деятельность в местном управлении культуры.

Тихо и безрадостно потянулись его серые провинциальные будни. Пощипывая по утрам пухленькие щечки новорожденных двойняшек, поглаживая располневшие формы своей прыткой супруги, он с грустью вспоминал лихие холостяцкие дни. По восемь часов в сутки Гарик монотонно покачивался на поскрипывающем деревянном стуле с замызганной велюровой обивкой и, облокотившись на старый, поцарапанный скрепками, степлером и пивными пробками стол, ваял отчеты о проделанной культмассовой работе. Дети росли, жена толстела, кошелек пустел. И если бы не летние наезды щедрых курортников, с радостью обживающих их небольшой сарайчик, молодому семейству пришлось бы очень трудно. Но именно это «трудно» и сыграло на руку предприимчивому Гарику.

Как-то под Новый год, в минуту особого лирического вдохновения, вспоминая о прекрасных днях своей студенческой жизни, одним росчерком пера, нанесенным на поздравительную открытку, Вольский заставил трепетно забиться сердце его бывшей пассии. Таких нежных, исполненных любви и тоски слов Анжела Вячеславовна еще не читала. Разве что у Пушкина. Но там писали не ей. Сердце бедной вдовы в очередной раз дрогнуло. Забыв обо всем на свете, с грустью понимая, что молодости присущи ошибки, она прошлась по столичным знакомым в надежде найти трудовое пристанище для своего уже не такого юного, но по-прежнему дорогого друга.