Там, куда тебя не звали (СИ)

— Мистер Уизли, — понижаю голос почти на октаву, от чего пацан замирает, беспомощно оглядываясь по сторонам. — Я не намереваюсь обсуждать с вами методы преподавания моего коллеги. Профессор Снейп является профессионалом своего дела, и ваша задача — слушать его и впитывать всё, что он говорит. Или чего ради вы пришли в Хогвартс обучаться? Чтобы поржать и постоять на ушах? Тогда зачем было куда-то ехать, поржать и постоять на ушах можно и дома. Ваша основная задача тут ещё и научиться искать подход к каждому из преподавателей, а не пытаться с ними воевать. Нет никакой гарантии, что всю вашу дальнейшую жизнь с вами будут носиться, как с писаной торбой, и пытаться что-то до вас донести. Даже напротив, всем будет глубоко начхать на вас и вашу заинтересованность. Так скажите лучше спасибо, что за вами бегают и пытаются чему-то научить.

Играя желваками, начинаю я проповедь. Самое смешное, что вот примерно так же выглядела когда-то моя классная руководительница, пытаясь вдолбить в наши головы, что кроме нас самих, в обучении заинтересован быть никто не должен. К слову, осознание этого утверждения пришло только сейчас, на двадцать четвёртом году жизни.

— Короче, не смейте изводить профессора Снейпа. И вообще, я не с этого сегодня собиралась начать. — Устало тру лоб, пытаясь согнать мысли в кучу. — Я думаю, вы заметили лежащие у вас на столах листы. Нет, не контрольная. С помощью этих листов вы сможете связаться со мной не как с преподавателем, а как… — осекаюсь в судорожной попытке подобрать слово.

— Как с другом? — подсказывает кто-то из аудитории.

— Ну да. Как с другом. Сообщения будут приходить мне анонимно. Так что пишите на любые темы, так сказать, в любое время дня и ночи, постараюсь сразу ответить.

Помещение снова заходится тихим гулом, и я замечаю, как исчезают выданные листы в глубине чёрных портфельчиков.

За два дня умудряюсь пробно наладить связь со всеми факультетами. Удивительно, но дети с охотой и любопытством разобрали предложенное средство связи. Что ж, посмотрим, что беспокоит нынешнее молодое поколение.

Ужинать не хочется, поэтому послав к Макгонагалл Касю, я запираюсь в кабинете, чтобы опробовать «книгу отзывов и предложений».

И… и тишина. Так, ладно. Начинаю бесцельно листать пустые страницы. Видимо, я переоценила желание детей найти во мне поддержку.

***

— Как каникулы? — Отрываюсь я от изучения содержимого своей тарелки, впервые за утро хоть как-то отреагировав на окружающих.

— А вы разве не знали? У нас всегда дети уходят на каникулы на пасху. Правда, скорее каникулами это называется номинально, большинство учеников остаются здесь, в Хогвартсе, и готовятся к сдаче экзаменов, — радостно повествует Флитвик, чуть повышая голос.

— Прошу прощения за моё невежество, но вот с распределением каникул в Британии я совершенно не знакома, — признаюсь, чуть краснея. Почему я вообще до этого даже не додумалась спросить о том, когда наконец это всё пестрое мракобесие решит хотя бы на небольшое время прекратиться?

— О, не переживайте. Я думаю, всё не сложнее, чем у вас на родине.

Ага, не сложнее. Из длинного монолога декана я смогла запомнить только то, что до летних каникул ещё жить и жить. У нас проще: Новый год, майские праздники, и в последних числах мая уже дай бог чтоб половина учеников до школы доходит. Ну и где-то между новогодними и майскими две недели весенних каникул. Тут же сложнее: рождественские, весенние, пасхальные, майские, летние короткие, летние длинные. Причём оказалось, что за отчаянными самокопаниями я ещё благополучно пропустила неделю каникул в феврале.

И вот теперь на следующей неделе дети уходят на достаточно долгие пасхальные каникулы. Почему вообще тут знают о какой-то Пасхе, я стараюсь не думать и не спрашивать. Всё равно не пойму. Зато теперь у меня будет две недели расслабона, без необходимости по ночам выуживать какие-то жалкие крохи знаний об устройстве кофеварки и того подобного.

Весна идёт. Температура на улице медленно, но верно перестала опускаться ночью ниже нуля. Снежная гладь уступила место мокрой землистой каше. Собственно, так и закончился весь мой спортивный энтузиазм: выйдя за ворота в симпатичном шелковом спортивном костюмчике и белых кроссовках, я с минуту помялась, разглядывая большую грязно-чёрную лужу размером с небольшое озерцо, и с чувством выполненного долга вернулась к себе в комнату. А так хотелось, так хотелось, вы не представляете.

***

В кабинете Дамблдора, как всегда, приятная атмосфера уюта. От падающего в окно света заходящего солнца все помещение кажется облитым в золото. Фоукс, что-то негромко щебеча, грызёт какую-то малопонятную дрянь и периодически бросает странные взгляды на замершую у меня на руке Каську.

— Вот она! — Наконец появляется из соседней комнаты старый волшебник, опуская передо мной шляпу. Очень старую и сильно потасканную жизнью. Пару минут назад я, глупо улыбаясь, попросила любопытства ради узнать у шляпы, на какой бы меня факультет распределили. Директор только тепло улыбнулся и сказал, что сам давно хотел проверить, куда бы меня распределили.