Там мое королевство

Подбираемся к закрытой двери в Ведьмачью комнату, где она вместе с Лупоглазой вовсю голосит что-то неразборчивое, включаем телефон на запись и слушаем.

– Кэмэн-кэмэн! Сила-сила! Т-т-т-т-т! – неистово раздается из-за двери, мы покатываемся со смеху и бежим в нашу комнату.

Теперь эта комната наша, и даже если кругом славят Иисуса, бегают сектантские дети, а Ведьмак смотрит неодобрительно, то можно просто закрыть дверь. За дверью пахнет другим миром. Здесь стены из цветов, а кровати пустили корни прямиком в подвал. У нас один письменный стол и шкаф, откуда вырываются наружу вещи: синие и черные платья, рваные джинсы, змеями выползают разноцветные колготки; каждый вечер мы собираем их по всей комнате и возвращаем назад в шкаф, где они сворачиваются в клубки и дремлют до утра.

Связи нашего королевства расширяются, друзей в университете мы заводим быстро, но предпочитаем не раскрывать им наши истинные имена и цели – мы ищем союзников, ведь именно этим и должны заниматься мудрые правители.

Для такого дела нам нужны новые имена: тайные мы, разумеется, открыть никому не можем, поэтому мы становимся братьями Лаэмом и Ноэлом. Если у кого-то возникают вопросы, то мы говорим, что это наши любимые рок-музыканты.

При всей нашей любви к наименованию предметов и явлений мы сразу же называем наш небольшой коллектив Славными товарищами. Самым хитрым и маргинальным нашим соратником становится Гнилой, против этого прозвища он решительно не возражает, потому что в обычной жизни его зовут просто Маша. Гнилой – будущая училка начальных классов, и я до сих пор думаю, что на самом деле учителя начальных классов самые отвязные.

Гнилой всегда ходит в одной и той же одежде: старых джинсах и советской футболке с надписью «Спорт». Когда холодает, Гнилой кутается в видавшую виды безразмерную олимпийку, зимой – надевает дутый пуховик. Другой одежды у Гнилого, кажется, нет.

Гнилой живет с матерью и отчимом где-то на окраине города, в свободное от учебы время он подрабатывает на заводе сторожем, пишет циничные стихи и играет на гитаре. В общем, мы с тобой приходим к мнению, что Гнилой чертовски крут, и он – именно тот, кто нам нужен на должность королевского казначея.

Вторым нашим соратником становится Дарья – мрачноватая барышня, любительница камуфляжных штанов и Адольфа Гитлера. Вот из-за таких-то предпочтений мы решаем сделать Дарью министром военных дел.

Поскольку называемся мы Славными товарищами, то и дела мы совершаем славные: устраиваем дни советских шмоток, заявляясь в универ в нейлоновых комбинашках, надетых поверх нашей обычной одежды, и с бабкиными котомками в руках; наводим ужас на продавщиц ближайшего магазина, заходя друг за другом и спрашивая «Беломор» поштучно. Весь добытый «Беломор» мы, как водится, отдаем Гнилому, а уж он употребляет его по назначению или продает, чтобы выручить деньги для королевской казны.

Главное то, что я больше не волнуюсь за нашу дружбу, потому что товарищи – это не друзья, а друг может быть только один, и это – ты.

* * *

Видимо, мы теряем бдительность: Ведьмак перестает доставать, у нас появляются друзья-товарищи, что внушает кое-какую веру в людей, и даже бойфренды. Их обществу, правда, мы по-прежнему предпочитаем общество друг друга. Непонятно, зачем они вообще нужны, если не имеют никакого отношения к нашему королевству? Но мы договорились вести себя как все нормальные люди нашего возраста, а значит, бойфренды нам необходимы.

Фантазии у них – ни на грош, думаю, они бы и под увеличительным стеклом не разглядели, кто мы такие. Бойфрендам мы даем смешные прозвища и периодически рисуем на них карикатуры, тем не менее ты все больше времени проводишь с мистером «Туфли с рынка», и мне становится скучно.

Наверное, поэтому в моей жизни и появляется Андрюша. С фантазией у него все хорошо, и он тоже не согласен прозябать в реальном мире, когда есть много других вариантов. Андрюшей он называет себя сам, что, конечно, не очень оригинально, но все-таки лучше, чем Андрей.

– Классный рюкзак.

Рюкзак у меня действительно классный. Поэтому, не сомневаясь, что фраза обращена ко мне, я поворачиваю голову.

– Спасибо, – кричу я в ответ темноволосому высокому парню, мне приходится кричать, потому что музыка на концерте задумана так, чтобы перекрывать все глупые разговоры.

Парень подходит ближе. И я уже начинаю придумывать какую-нибудь гадость, чтобы незнакомец быстрее от меня отстал, но он меня опережает.

– Не любишь людей? – с какой-то издевательской улыбкой спрашивает он.

– С чего ты взял? – Я пытаюсь вложить в этот вопрос максимум презрения.

– Ну, стоишь тут одна, смотришь на всех так, как будто хочешь, чтобы вся эта дискотека провалилась прямиком в ад.

Я сдерживаю улыбку, хотя мне очень хочется улыбнуться, так точно он описал мои чувства.

– Я не одна, – говорю я, – с подругой вообще-то.

– Кажется, подруге не до тебя. – В голосе незнакомца опять издевательские интонации, и он показывает мне туда, где рядом со сценой ты целуешься с мистером Тухли.