Там мое королевство

– Послушай, малышка, я не твоя мама. – Лена осторожно попыталась высвободиться из цепких объятий. – Давай мы сейчас пойдем и поищем твою маму. А еще лучше – пойдем к информационной стойке, и они по громкой связи позовут твою маму. И она очень быстро тебя найдет.

– Не найдет.

– Это почему?

– Потому что я уже сама нашла тебя, ма-м-м-мо-чка.

Лене стало как-то не по себе от настойчивости девочки, и она скорее потянула ее к стойке информации.

По торговому центру разнеслось: «Найдена девочка, на вид – шесть лет, одета в оранжевый пуховик и синюю шапку…»

Лена посмотрела на Алису, которую все еще держала за руку, лицо ребенка начало неприятно плаксиво кривиться:

– Мамочка, не бросай меня!

– Я тебе не мама! – не выдержала Лена и выдернула свои пальцы из маленькой ладошки. И тут же почувствовала стыд: ребенок ищет маму, а она психует.

Вместо того, чтобы разреветься, девочка вдруг по-серьезнела и, сосредоточенно глядя на Лену, начала выворачивать карманы.

– Я могу дать тебе фантик, я могу дать тебе два рубля, я могу тебе дать голову Барби, я могу тебе дать вот что еще, – быстро тараторила девочка, протягивая Лене свои дары, – если ты останешься моей мамой.

Лена беспомощно оглянулась по сторонам. Ей хотелось убежать, но она застыла на месте. Девочка с надеждой смотрела на нее.

«А что если ее мама не придет? Что тогда? И что у ребенка за мать такая, от которой она так хочет избавиться?»

– Простите, это моя дочка, – услышала она спасительный голос, – убежала вот от меня.

Лена обернулась, ожидая увидеть какую-то злобную напомаженную тетку с алкогольным амбре, но на нее смотрела женщина, похожая на погрустневшую волшебницу из детских сказок. Престарелую волшебницу.

– Ваша? – Лена испугалась того, как удивленно прозвучал ее голос. Мать девочки, казалось, скорее годится ей в бабушки. – Простите, – тут же добавила Лена.

– Ничего. Я привыкла, – ответила женщина и протянула руку, чтобы погладить девочку по голове.

– Я не твоя дочка! – неожиданно взвизгнула девочка и ударила по большой руке, тянувшейся к ней. – Это моя мама! – Она указала маленьким пальцем на Лену и тут же затараторила: – Я могу дать тебе фантик, я могу дать тебе два рубля, я могу тебе дать голову Барби, я могу тебе дать вот что еще!

– Алиса, прекрати, – устало и как-то совсем грустно попросила женщина.

– Ненастоящая! Ненастоящая мама! – продолжала кричать девочка.

Лене хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Ей было стыдно за то, как плохо она подумала о матери девочки. «Дети все-таки бывают удивительно жестокими, – подумала она. – Но почему Алиса так себя ведет? Если бы моя Катя такой концерт устроила, я бы с ума сошла».

– Почему она называет вас так? – не особо рассчитывая на ответ, спросила она.

– Как – так? – спросила женщина.

Лене не хотелось говорить эту фразу вслух, но женщина как будто ее провоцировала, а может, просто нервничала и потеряла нить разговора.

– Ну, – Лена замялась, – ненастоящей…

Женщина вздохнула и, грустно улыбнувшись, ответила:

– В садике Алисе кто-то сказал, что я не могу быть ее матерью, потому что слишком старая. Она это запомнила, и вот теперь стыдится меня и ищет настоящую мать.

– Простите меня, пожалуйста, за то, что спросила. Да и вообще, простите.

– Не за что вам извиняться. Уж вам-то точно.

– Я могу дать тебе фантик, я могу дать тебе два рубля, я могу тебе дать голову Барби, я могу тебе дать вот что еще!

– Алиса, ну хватит! Смотри, на тете уже лица нет от твоих криков.

Женщина подхватила девочку и понесла ее к выходу под крики: «Ненастоящая! Ненастоящая мама-а-а-а!»

Лена, не зная куда себя деть, побрела назад к витрине с куклами. В горле саднило, руки тряслись. «Ну хоть подарок Кате куплю», – подумала она.

Выбрав наиболее «взрослую» на свой взгляд куклу, она потянулась в карман пальто за кошельком.

Кошелька в кармане не было. Как давно уже не было несчастной маленькой девочки и грустной обиженной женщины.

Вот именно такими, какими нарисовало их воображение Лены, их никогда и не было. От злости она теперь по-настоящему разревелась.

– Лапает сейчас какую-нибудь другую дурочку с криками «ненастоящая мать», – плаксиво передразнила девочку Лена.

Интервью

– Поздравляю, завтра ты умрешь, – с явным энтузиазмом сообщил Валере визгливый голос.

Перед ним на столе сидел ребенок мужского пола и, болтая ногами в спущенных носках, подтирал свисающие зеленые сопли. Не старуха с косой, что было бы в общем-то более уместно, а ребенок. Валера не знал, кто испугал бы его больше, но к старухам у него всегда была какая-то приязнь.

– Нашел чем удивить, я и без твоих соплей уже знаю, – буркнул Валера. – Сопли-то, кстати, подбери. Развесил тут.

«Не могли прислать кого-нибудь посимпатичней, это же практически последний в моей жизни разговор», – обреченно подумал он.