Километрах в тридцати над поверхностью, появился и стал стремительно усиливаться ветер. Казалось, его направление постоянно менялось. Ветер был так силен, что началась болтанка. Он словно бы хотел развернуть огромную тушу космического грузовика. Автоматика орала о нарушении траектории. Андрей частично перевёл управление на ручное. Облака стремительно неслись к нему, еще немного и, казалось, корабль нырнет в раскаленную лаву. Когда до облаков оставалось не более километра из них вырвались молнии, словно плети, стегавшие корпус галоши. Андрей вцепился в рычаги управления, стараясь удержать дрожащий корабль. Несмотря на все лекарства голова кружилась немилосердно, его тошнило всё сильнее, тело, привыкшее к невесомости, отказывалось повиноваться. Мгновение и корабль оказался внутри облаков, все поле зрения заволокло густой серой дымкой, лишь иногда освещаемой молниями. Он шёл в облаках на высоте около девяти с половиной тысяч, выше любой из здешних гор. Впрочем, дымка рассеялась раньше, чем он успел до них долететь. Корабль теперь шел в ночном небе над огромным горным массивом, состоящим из нескольких горных цепей, между которыми раскинулись широкие долины, покрытые хвойным лесом. Андрей начал снижаться, болтанка окончательно прекратилась, и ему стало немного легче. Он вновь отдал управление автопилоту. Вскоре предстала его цель — ровная, как стол долина, кое где покрытая травой.
Теперь, Андрею предстояло самое сложное, пройдя всего в 20–30 метрах от поверхности, в заранее выбранном месте сбросить контейнеры. Повинуясь программе, челнок резко спикировал к земле и в самой нижней точке траектории раскрыл своё чрево. Контейнеры, рухнув, покатились по каменистой почве долины в надувных амортизаторах, а галоша свечой устремилась вверх, набирая высоту. Андрея вдавило в кресло. Голова кружилась, и он не мог понять, где верх, а где низ. Глаза слезились, но он вцепился в рычаги управления готовясь к болтанке. Корабль набирал высоту над континентом. Как ни странно, даже в тридцати тысячах здесь не было таких ветров и на обратном пути, болтало не так сильно. Вернувшись на орбиту, Андрей переговорил с озабоченным Рамиресом, наблюдавшим за полетом с помощью телеметрии, и пошел спать, а тот отправился грузить челнок и спускать контейнеры. За этот нелегкий условный день они освободили две сцепки, спустив двадцать четыре из пятидесяти восьми контейнеров.