Читаем Там, на неведомых дорожках (СИ) полностью

Впрочем, такая настороженность прошла достаточно быстро. Сириус не придирался к ученикам, часто шутил и в скором времени стал самым популярным преподавателем. Было забавно наблюдать, как старшекурсницы что-то постоянно забывали в его кабинете и возвращались за вещами. И как они наивно хлопали глазками, оставаясь после урока и прося объяснить непонятное заклинание или прояснить тот или иной вопрос.




Я поймал шальную мысль - а вдруг Сириус найдет здесь свою любовь? Выглядел он хорошо, да и для магов разница в возрасте не так существенна, как для простых людей.




Сириус объявил, что пятикурсники будут изучать некоторые виды проклятий. Так же мы познакомимся с различными темномагические проявлениями - духами нижних миров, джаггернаутами, высшими вампирами (на третьем курсе мы изучали обычных), сущностями, способными захватить или подчинить личность человека и иными, не менее дружелюбными явлениями.








Наконец-то после уроков мы обстоятельно и спокойно поговорили с Флитвиком. Он расспросил меня про настрой, физическое и магическое состояние организма.




Мы сидели за небольшим столиком, и пили зеленый чай. В вазочке лежал тростниковый сахар - вот и все чаепитие.




Я подробно рассказал ему те изменения, что со мной произошли.




- Как сейчас ты чувствуешь магию? - спросил меня учитель.


- Она словно стала более близкой. Такое ощущение, что некоторые движения палочкой стали понятны и легки. Неожиданно стало ясно, что ряд заклинаний я могу реализовать невербально - это дополнительно к тем, самым простым, что я и так умел.


- А что с палочкой? - Флитвик отпил чай.


- Странное ощущение, учитель. Я пару раз поймал мысль, что некоторые жесты излишне продолжительны и усложнены и их можно сделать проще и проводить быстрее.


- Так начинает проявляться беспалочковая магия, Гарри. Сначала это просто внутренний, едва осознаваемый порыв. Дальше будет больше, уж поверь мне.


- Значит, все идет хорошо? А темп мы выдерживаем?


- Гарри, Гарри... - он улыбнулся. - Думаю, ты понял, что мы не просто так изучаем те или иные заклинания, увеличиваем твой магический резервуар и расширяем пропускную способность. Все это работает в комплексе, как единая система. Наши занятия направлены на то, чтобы проявить, развить и закрепить твои способности и таланты. И я очень рад, что все это приносит свои плоды.


- Это значит, что такого могло и не произойти?


- Вообще-то, я чувствую твою магию, и вижу потенциал. Но конечно, если бы ты ленился, то ничего бы не вышло. Ты должен всегда помнить, что желание, настойчивость и заслуга всегда идут рука об руку.




Мы немного помолчали. Учитель смотрел в окно, а я обдумывал услышанное.




- Этот год мы начнем с изучения Солнечного пламени, - сделав глоток, наконец, сообщил Флитвик.


- Солнечное? Не Адское?


- Да, именно так. Расскажи, что ты слышал про это заклинание?


- Это аналог Адского пламени, но оно иной природы и не так распространено.


- Совершенно верно, - учитель кивнул. - Дело в том, что оба эти заклинания условно относятся к так называемым "портальным". Маг, собственно говоря, не создает пламя, а призывает его с соответствующего Плана Мироздания.


- Значит Адское пламя, судя по названию, из Ада?


- Немного упрощенное понимание, - Флитвик поморщился, - но, по сути, оно верно. Опасность в том, что такое пламя несет соответствующие эманации и, так или иначе, влияет на мага. И мне не нравится тот накопительный эффект, который может проявиться при его использовании.


- Понимаю... Значит, Солнечное пламя это аналог?


- Да. Принципиальное отличие, что этот огонь призывается из другого источника - от Солнца.


- Если есть опасность, то почему Адское пламя популярней?


- Это, смотря у кого, - Флитвик улыбнулся. - Многие старые рода в силу традиции используют именно Адское пламя. Но так уж это правильно? Думаю, что нет...


- А вы, учитель, какое заклинание предпочитаете?


- Я знаю оба. Можно сказать, что Солнечное пламя - это более высокая октава Адского и оно особенно эффективней против проявления темной магии. Зато у второго сильнее общий разрушительный потенциал и оно более универсально. Понял основную разницу? - я кивнул и учитель продолжил. - Принцип у них похожий, и со временем ты изучишь оба. Но вот начнем мы с первого - пока твоя личность и магия не сформировалась, не стоит лишний раз вносить в него элементы демонических миров.


- Хорошо, как скажете. Когда приступим?


- Вот допьем, и начнем, - он усмехнулся, допил чай, поставил чашку на стол и неожиданно выхватил палочку и молниеносно направил на меня: - Депульсо!




Я увидел взмах его руки и даже успел среагировать - чашка упала на пол, а я перекатом попробовал уйти в другую сторону и одновременно выхватить свою палочку. Получилось так себе. Чашка разбилась, да и стул мне помешал. Палочку достать я успел, но вот что то создать уже нет... В свое оправдание могу лишь сказать, что Флитвик был нереально быстр и стремителен. Да и пощадил он меня, применив вербальную форму заклинания.




Меня отбросило к стене. Не давая удариться спиной или затылком об камень, Флитвик создал Левиоссу, перехватил меня в воздухе и поставил на пол.




Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное