Там на востоке

-- Ужинать иди, -- и только теперь заметила, что с первой минуты называет Гэра на "ты".

"Ой, что делаю..." -- затухающим эхом прозвучало в душе.

Гэр, не чинясь, подсел к столу. Видно привык за годы странствий встречать не только врагов и препятствия, но и добрых людей. Добрых людей на свете куда больше, чем дурных, просто они не так бросаются в глаза.

Пирог с рассыпучей гречневой кашей мало способствует болтовне, и ужин прошёл в торжественном молчании. Отправив в рот последнюю корочку, Гэр поблагодарил за угощение, похвалил умелую хозяйку и деликатно вышел, дав Алине возможность убрать со стола и чуток привести в порядок растрёпанные мысли. Как вести себя дальше, Алина не представляла, знала одно: не гнать же человека из дому на ночь глядя. Себе постелила в кухОнке, гостю на старом месте возле печки. Настоящие места, где хозяева спят, остались не застеленными. Кто его знает, какие нравы у них за морем, но ведь должен человек понять... И без того, пронюхают соседи, что в её доме посторонний мужчина ночевал, пиши пропало -- ославят на всю деревню.

Гэр сидел на завалинке, перебирал что-то в распущенном мешке. Алина присела рядом, глядя в сторону, спросила:

-- Как же тебя сквозь затворище угораздило живым пройти? Другой только коснётся пузыря, его враз молнией сожжёт.

-- Нету там никаких молний, -- поправил Гэр. -- Лёд это. Людей там в ледяную пыль перетирает. А прошел, как и всюду: оно меня морозит, а я иду себе потихоньку. Потом уж и не помню, как добирался. Если бы не ты, валялся бы сейчас под кустом и оттаивал целую неделю. Жив бы остался, а прочее, уж и не знаю как. А ты, небось, удивляешься, с чего бы у меня память отшибло. Это не первый раз со мной такое. То есть, морозили вот так впервые, а бьют до полусмерти чуть не во всякой стране. Редко где счастливый край встретишь, всюду не понос, так золотуха. Бывает благодатная страна, ни огненных гор, ни колдовской напасти, так и там люди непременно сами себе язву сделают. Вот с ними труднее всего, а это ваше затворище пройти полбеды -- ткнул да прошёл.

-- А если бы не прошёл? -- спросила Алина. -- Лежал бы сейчас под пеленой что мороженая туша на леднике, а оно бы тебя грызло.

-- Значит, судьба. Должен был я до вашей деревни дойти. Не век же ледяной пакости дорогу затворять.

-- Судьба, -- согласилась Алина и вдруг принялась рассказывать, что от родителей слыхала, и что самой видеть довелось: -- Затворище оно с севера приползло. Говорят, там всегда морозно было, вот и зародилось оно там. Когда зародилось и отчего, этого уже никто не скажет. А только стало людей с родным мест гнать. Кто уйти не хочет или не может, того пузырём накроет, вот как дядьку моего. Старики рассказывают, что прежде наши и на полУночь ездили хлебом торговать. Город там стоял названием Северск, люди железом торговали. И сейчас кой у кого из наших ножи да серпы остались северской работы. Сносу им нет. А сам Северск так и сгинул ещё в незапамятные времена. Подошло затворище вплотную, народ и разбежался кто куда. А теперь оно к нам добралось, только нам бежать некуда. Мы, заозёрские, всегда на окраине жили, а теперь нас от остальной страны отгородило, так и пропадаем одни. А озеро было у нас доброе, я его хорошо помню. Рыбы много было, птицы. По весне, как затворище озеро накрыло, птицы летят стаями и горят одна за другой. Я уж и плакать не могла... Особенно лебедей жаль, лебедей у нас много водилось.

-- Это там, что ли? -- Гэр вскинул руку, указывая в вечерний сумрак.

-- Ну да. Ты старым трактом прошёл, через лес, а озеро левее будет.

Там дорога и по сей день не заросла, под пузырь уходит, -- Алина поёжилась, вспомнив, как катилось по этой дороге одинокое колесо. "В ледяную пыль перетёрло", -- прозвучали в душе только что слышанные слова.

-- Схожу завтра к вашему озеру, посмотрю, что там сталось, -- произнёс Гэр как бы самому себе.

-- Только пелены не касайся! -- встревожено сказала Алина. -- Один

раз с рук сошло, второй может и не сойти. Затворище, небось, зло на тебя, ты уж судьбу не искушай.

Гэр усмехнулся и ничего не ответил.

* * *

На удивление самой себе Алина проспала эту ночь как убитая. Ткнулась носом в пуховую думку и словно затворищем её накрыло: ни мыслей, ни сновидений. Если вдуматься, то так и должно быть. Две ночи без сна, где уж тут с боку на бок ворочаться, добраться бы до подушки.

Поднялась с зарёй, как сызмальства привыкла. Убралась с коровой, на огород сбегала. Июньская редька как раз в пору вошла, так Алина полную корзину надёргала. Мужчины редьку любят, особенно дядька уважал пареную с мёдом. Для него и сажено было. Ну да может и Гэр не откажется от деревенского угощения.

Гэр, переодетый уже в своё, стоял возле дома и, запрокинув голову, смотрел на небо.

-- Дождя не будет, -- сказал он. -- Надо бы к озеру сходить, как обещался.

Алина подошла, коснулась рукава.

-- Слышь, не трогай ты её. До того страшно вчера было. Да и не

отдохнул ты как следует, слаб ещё. А ну как беда, что ж я делать буду?