Там помнят о нас

— Так тогда ж, товарищ командир, мы еще ничего не знали об их истинных целях и подлых намерениях, а подсказать нам было некому.

— Точно! Все так, — в один голос подтвердили слова носатого двое его приятелей.

Во время разговора подошел молодой парень. Он недавно появился в партизанском отряде, бежав из эшелона, следовавшего в Германию. Увидев парня, носатый насторожился, старался не смотреть на него. А тот зло глянул на него и, повернувшись к Мельникову, тихо сказал:

— Товарищ комиссар, а вы попросите его рассказать, как он старательно помогал фрицам отправлять в Германию наших девушек и ребят из райцентра Каспли? Как издевался над ними?..

Мельников посмотрел на носатого. Тот нагло заявил:

— А что? Верно! Было такое дело. Я не скрываю. Тогда ж я служил у них и выполнял их приказы, а теперь пришел в лес, к вам, чтоб, значит, искупить вину…

После допроса носатый и его напарники, припертые к стене неопровержимыми доказательствами их преступлений, признались, что к партизанам они пришли не по своей воле, а по приказу немцев…

Погоня

Было совсем светло, но группа Галушкина все шла, не останавливаясь на дневку, стараясь подальше уйти от деревни. Остановились только перед большим болотом. Маркин и Правдин с длинными шестами сразу пошли на разведку дороги. Прыгая с кочки на кочку, прощупывали дно и отмечали тропу вехами. Андреев готовился перевязать Николая. Сергея Щербакова Галушкин послал в дозор. Головенков нарезал еловые ветки, чтобы сделать настил для постели Николая. Решили немного отдохнуть перед болотом. Галушкин проверял оставшуюся "артиллерию".

Уходя из отряда, партизаны захватили с собой несколько противопехотных мин, усиленных добавочными зарядами тола. При необходимости эти мины можно было успешно использовать, что они уже и сделали, покидая сарай предателя.

Скоро с болота возвратились Маркин и Правдин. Сказали, что только метров около ста можно пройти по твердым кочкам, а дальше придется брести по "чистому" болоту. Андреев закончил перевязку, переложили Николая снова на носилки…

Всю дорогу от деревни до болота Николай молчал. Закусив до крови губы, терпел боль и не издал ни единого стона.

— Ну, Коля, как дела? — подошел к нему Галушкин. — Скоро придем, потерпи еще чуток.

Рыжов улыбнулся через силу.

— Я вам обуза, ребята… Оставьте меня где-нибудь в деревне.

— Это ты брось, — строго сказал Галушкин. — Все должны пройти. Оставить его! Что говоришь — понимаешь?

Николай промолчал, только благодарно посмотрел на Бориса.

Галушкин отошел от него. Сил не хватало смотреть на его бледное, измученное лицо с искусанными в кровь губами.

— Ребята, фрицы! — неожиданно появляясь перед костром, сказал Щербаков.

— Много? — быстро спросил Галушкин.

— Группа конных! До взвода! Идут по нашему следу!

Разобрали оружие, снаряжение, приготовились к бою.

— Маркин и Щербаков со мной! Остальные с носилками — на болото, быстро! — приказал Галушкин. — Сергей, как далеко отряд?

— Метрах в шестистах… Две колонны, — четко ответил Щербаков, чуть замялся. — Борис… Они овчарок ведут…

— Вот сволочи! — гневно сказал Борис, понимая, что это самое худшее. Болото, бой — все привычно, а собаки… Найдут, догонят, выследят. Галушкин оглянулся. По болоту удалялись товарищи. Андреев и Головенков медленно и осторожно несли носилки. Правдин шел замыкающим.

Вот Андреев неловко ступил на кочку, носилки резко накренились. Над болотом пролетел короткий, словно крик подстреленной птицы, стон раненого. Галушкин, сжав зубы, резко отвернулся. "Только бы успели уйти!" Взял бинокль, ловко взобрался на сосну. Вот они, немцы… Остановились. Сгрудились. О чем-то совещаются, указывая руками в сторону молодого леса, в котором притаились партизаны.

— Борис, давай-ка я чесану их с дерева, а? — попросил снизу Маркин.

Щербаков щелкнул затвором, молча соглашаясь с Павлом.

— Отставить. На стрельбу они пойдут быстрее, — отрубил Галушкин.

Всадники тем временем рассыпались по лесу.

— Да-а. Неплохо придумали, сволочи, — пробурчал Борис. Снова оглянулся.

По болоту медленно брели ребята, они уже достигли границы, где кочки кончились. Парни остановились, стали поднимать Николая с носилок, Андреев подставил спину, качнулся…

— Черт! — вырвалось у Галушкина, он понимал, что иначе не пройдешь с носилками… Но смогут ли двое, Головенков и Андреев, дотащить по болоту Николая? Надо им помочь.

— Пашка, Сергей, давайте к ребятам. Маркин не двигался.

— Борис, я останусь с тобой.

— Приказываю идти на поддержку Алексею и другим, понятно? — Галушкин гневно глянул на Маркина, что случалось с ним очень редко. — Я один здесь сманеврирую. Марш!

Он почти скатился с сосны, взял пакет с миной, подсунул ее под еловую подстилку, запустил часовой механизм… А сам рванулся к болоту.