Там... (СИ)

- Хочу, - наверное, теперь я всегда буду отвечать «да».

- Хнарь поставил передо мной грязноватую миску с кашей и ломоть хлеба.

Пока я ела кашу, припрятав хлеб, они отошли в дальний угол и долго там шушукались. До меня долетали обрывки разговора.

- Так ведь только через три дня повезу, не готово еще.

- Не надобно ей тут три дня торчать, вези завтра утром от греха подальше.

Основу разговора я поняла. Товарищи, мне с вами тут тоже не очень то хочется оставаться. Завтра утром? Ну так замечательно. Мне ваша секта или община не нужна. Живите как хотите, мне б домой побыстрее.

И вообще, я сделала вывод, что лучше особо не расспрашивать и не распространяться. Как говориться, в чужой монастырь… И кто я такая, чтобы им телефоном пенять? Живут в глуши как нравится и не мое это дело.

Меня провели в комнатушку, скорее предназначенную для отлежки перебравших посетителей, с тюфяком на полу и маленьким окошком на задний двор. Заикаться про душ я не захотела. Ладно, в городе отмоюсь. Хнарь сказал, что разбудит завтра утром с петухами и ушел.

Как только я опустилась на тюфяк, глаза сами собой сомкнулись. Но спала я недолго, вскоре каша полезла обратно. Рвало меня прямо из окна. По голосам, доносившимся изнутри, было понятно, что вернувшееся с работы мужское население уже наполнило пивнушку. Отмучившись, я крепко уснула.

А во сне начались неприятности: все что казалось необычным и забавным днем, стало странным и пугающим ночью. Что за деревня в 21 веке, где не слышали про телефон? Нет электричества, и живут в средневековье? Пусть община, пусть старина, но больно уж примитивно все как-то. И что за караваны, стекающиеся в Погос. Местное выражение? Не на верблюдах же они тут ездят. Автобусная станция? Зря не спросила, что хоть за город рядом?

А потом вдруг пришла четкая ясная мысль и название города.

Это что это за город такой – удивилась я сну. Никогда не слышала. Я лучше к себе сначала…

Туда иди. Как приказ.

Больше снов не было. Спала я как убитая, пока стук в дверь не разбудил меня.

Я выползла в раннее- раннее утро, еле прогретое только начавшим свой подъем солнцем. Я уже отдохнула настолько, что тело полностью пришло в норму – почти ничего не болело. Наоборот, я даже чувствовала необыкновенную легкость и настрой. Где бы я ни была, я точно знала, что скоро попаду домой, и эта мысль заставляла сердце биться быстрее и подгоняла все мышцы под состоянии боевой готовности к действиям.

У двора стояла груженая телега с двумя понурыми лошадьми. Завтрак мне никто не предложил и я сама втихую стащила пару сухарей, сушившихся на солнце. Потом нашла бочку с водой и ковшик рядом и умылась. Еще подумала, плюнула на приличия, и вылила полбочки черпаком себе на голову, стараясь промыть недельную грязь слежавшихся кудрей. Если принимать к учету тот тюфяк на котором я спала и местные обычаи, то вполне возможно, что домой я вернусь с выводком насекомых в голове. А может, и не только в голове.

Вышел Хнарь, махнул мне рукой, указывая на телегу. Я и не заметила, что впереди уже сидел карлик, задумчиво следя за моими манипуляциями с бочкой и сухарями. Покраснев, я боком подошла к хозяину харчевни.

- До Погоса доедешь, там как-нибудь сама, караван в город нужный найдешь, - Хнарь старался не смотреть в мою сторону.

- Все в порядке, спасибо за труды и беспокойство, - я сунула ему в руку пятьсот рублей, почти все, что у меня с собой было из денег. - Вы извините что мало, больше нет.

- Картинки рисуешь, значит, - Хнарь посмотрел на купюру, - ну тоже дело, хорошая картинка глаз радует. Тонкая работа. Такую продать можно дорого. – Голос его повеселел. – Ну не обессудь, доброй дороги! - И быстро развернувшись от моего раскрытого было рта, он потопал в свою вонючую берлогу, засовывая пятихатку в карман.

- Подождите! – голос показался писком.

Но Хнарь уже скрылся за дверью.

Я медленно повернулась к моему вознице, стараясь подобрать слова. У того даже лица видно не было. Почти полностью ушедший в поднятый воротник своей куртки, он косил на меня исподлобья. Потом молча указал на место позади себя. Вот тут точно мне не рады.

Ошеломленная, я влезла на телегу. Карлик тронул, и лошади быстро затрусили, увозя меня в новый день с новыми мыслями.

Наверное, целый час я ехала молча, давясь своими догадками. Широкая спина моего возницы была неразговорчивой, а я боялась начать допрос.

Вокруг начались поля, засаженные зелеными всходами. Труся по пыльной дороге, лошади лениво отмахивались от надоедливых мух. И все казалось таким спокойным…

Наконец, осмелев, я перебралась к нему поближе и попыталась завязать невеселый разговор.

- А долго нам ехать до Погоса? – не узнала своего голоса, настолько он был унылый и обреченный.

- К полудню будем, - буркнул возница. Несмотря на маленькие размеры, звук из него шел, как из огромной пустой бочки, формируясь где-то на самом ее дне.

- Меня Лика зовут.

- Угу, - возница как на зло попался неразговорчивым, а я все стеснялась озвучивать свои нелепые догадки вслух.