Там тебя никто не ждёт (СИ)

   Честно говоря, чуть-чуть я засомневалась. Но ещё честнее - всё это просто не укладывалось в голове. Чтобы вот так... меня... да ну, бред.

   Эх, сейчас бы закрыть глаза - и этот дурдом закончится...

   Я закрыла.

   Дурдом только начался.

   Меня чуть не за волосы (за шиворот, точнее - я слышала, блио порвалось!) вздёрнули вверх.

   Мы с хозяйкой уставились друг на друга.

   Её взгляд мне оч-ч-чень не понравился.

   - Так, личико ничего, - бормотала толстуха, разглядывая меня и так, и эдак. - Волосы - загляденье. Жене! Стяни с неё эти тряпки!

   И, когда из-за спины толстухи выдвинулась чахоточного типа девица, я поняла, что это мне не снится.

   И завизжала.

   ***

   Следующий час я только и делала, что визжала, царапалась, кричала и поливала этих двух... такими словами - в основном на русском.

   Ничего из вышеназванного не помогало. Даже когда я запустила флакон с духами в дохлячку, помощницу толстухи, и они разлились по её рябой физиономии - это нисколько не замедлило приготовления.

   Ванна - впервые за всё то время, что я здесь, - кружева, богатое блио, мягкая нательная рубашка, драгоценности (наверняка фальшивые)... Допотопная косметика.

   Я всё думала: почему они меня не успокаивают, только держат, чтобы совсем уж макияж не размазался да прихотливая причёска не растрепалась.

   Потом дошло: истерика выпила все силы. Вниз, к стоящей неподалёку от парадного (Дождалась! Увидела!) входа карете меня практически несли - я пошевелиться не могла, обвисая на руках у толстухи, точно сломанная кукла.

   Зато в шелках и парче.

   Толстуха давала мне последние наставления, прежде чем запихнуть в карету. А у меня в ушах звенело от ужаса и перед глазами плясали чёрные мушки.

   Потом они увеличились. Десять штук.

   Потом они ещё увеличились.

   И, наконец, превратились в очень знакомых всадников в чёрных плащах.

   Ха, а на последний визг у меня силы-то нашлись!

   ***

   Колоритная, наверное, сцена: бьющаяся в истерика девица на пороге кареты, застывшая не то от ужаса, не то от изумления толстуха и пытающаяся вытереть последние капли духов из глаз чахоточная.

   Всадников она нисколько не удивила. И не остановила - ни на секундочку.

   Они строем спешились и шагнули к входу.

   Толстуха всхлипнула, отмерла и тоже бросилась к двери. Кажется, сейчас повторится подвиг солдата с амбразурой...

   Чахоточная метнулась мимо меня в карету и захлопнула дверцу. Судя по звукам - ещё и забаррикадировалась.

   Кучер, до этого мирно дремлющий и даже временами похрапывающий, спрятался под козлами и не подавал признаков жизни.

   А я что? Я своё уже отбоялась.

   Ну ладно - просто застыла посреди всего этого дурдома... и на-блю-да-ла.

   Эти, в плащах (а что, правда, что ли, мёртвые?), отодвинули - а это силища нужна немалая - толстуху и шагнули внутрь. Очень скоро на улицу посыпались девицы - кто в чём и кто как. Толпиться вокруг здания они не стали, сразу по углам попрятались.

   Откуда-то изнутри донёсся вой толстухи.

   А меня вдруг словно подбросило. Чего я стою?! Бежать отсюда, скорее!

   Скорее не получилось: ноги не слушались. Подобрав подол блио, я медленно, как нашкодивший котёнок, принялась отступать... Легонько, шажочек за шажочком... Доотступалась до моста - совсем рядом, хорошо... Под мост я первым делом и сиганула. А там по бережку, да по камушкам, да вброд кое-где (чёрт его с обувью, выдержит!). А на том берегу уж я припустила!

   Всё время в ушах чудился конский топот.

   Я петляла подстреленным пьяным зайцем, натыкалась на тупики, поворачивала обратно, плутала по переулкам...

   А город словно вымер. И все двери-ставни заперты, ни души... Кладбище, ага.

   Так, невесть каким образом я выбралась на окраину. Дома здесь стали пониже, целиком за оградами прятались. Да и победнее - вон, краска на стенах облупилась. Дорога и вовсе никакая. Я несколько раз падала, вставала, снова падала...

   Остановилась только, когда замаячила городская стена и открытые - господи, спасибо! - ворота. Ха, ворота! Калитка, а не ворота, но стражи рядом не оказалось. А, наверное, должна быть.

   Я уже примеривалась подойти и воочию убедиться, как...

   Всё-таки стук копыт мне не мерещился.

   А уж это "хлюп-хлюп" я везде узнаю.

   Чёрная тень со стороны переулка приближалась.

   А я замерла пойманной птичкой, пригвождённая вновь проснувшимся страхом.

   Хлюп-хлюп.

   Да что же такое! Вот же, калитка эта чёртова! Да там лес, поди, меня и не найдёт никто. Ну же, всего шаг... и ещё...

   Хлюп.

   У меня и один-то не получился.

   Хлюп-хлюп.

   Мне казалось, я уже слышу дыхание лошади. И уж точно вижу очертания всадника...

   Хлюп...

   Ну всё.

   Примерно в этот момент меня дёрнули за руку. И, слава богу, что закрыли рот - я бы завопила. Думала, голос от страха кончился - щас! Когда надо - найдётся.

   Я сдавленно мычала в чью-то руку, а меня уже тащили в какой-то закуток и с силой усаживали на колени в грязь.

   Почему-то сейчас вдруг стало жалко платье. То есть блио.

   Всадник остановился совсем рядом. Покрутился.

   Я чётко слышала чужое дыхание в ухо - и от этого становилось ещё страшнее, чем от...

   Мамочки!

   Подъехав совсем близко, всадник... э-э-э... выпрямился, что ли? В общем, капюшон упал, и в красивом лунном свете матово блеснул череп.