Там, у края неба

– Да просто я как вчера эти ваши сережки увидела, так глаз от них оторвать не могла, с той самой поры все перед глазами и стояли! А теперь они мои... Если честно, то больше-то мне от вас ничего и не надо! В наших местах золотые сережки носят только жены самых богатых людей, остальным это не по карману! Зато сейчас... Да теперь все мои подруги обзавидуются! Ох, и задам же я жару на свадьбе!..

Когда за служанкой закрылась дверь, Патрик произнес:

– Черил, спасибо!

– Отстань... – мое настроение сейчас никоим образом не назвать хорошим. Да уж, тут не знаешь, что и сказать – вся моя одежда пропала, серьги я отдала сама, сейчас на мне какое-то нелепое платье едва ли не из мешковины... Н-да, счастливым свадебным путешествием это точно не назовешь! Невольно вспомнилась Тарила и ее девичник – тогда наша красавица, сверкая бриллиантовым ожерельем – подарком жениха, расписывала, как после свадьбы они с мужем отправятся в столицу, где Тарила будет представлена высшей аристократии нашей страны, а затем путь молодоженов лежит в фамильный замок ее свекра, графа Ларес, где уже все готово к приезду новобрачных... Зато мое путешествие с Патриком никак не назовешь приятным времяпрепровождением молодой пары... Ох, я, похоже, здорово раздосадована, а иначе бы не стала вспоминать Тарилу, эту зловредную хвастунью!

– Да, хорошо служанка нас раскрутила... – Патрик почесал в затылке. – Черил, я знаю, как трепетно женщины относятся к своим украшениям. Обещаю: как только все закончится, и мы окажемся в столице, я подарю тебе другие серьги, много лучше тех, что ты только что отдала...

– Невесте своей подари!.. – огрызнулась я. – Тебе же в любом случае придется оправдываться перед ней за свой непонятный брак, и тут без ювелирной лавки делать нечего. Хотя в твоем случае одними сережками не обойдешься, придется прикладывать еще что-то, сверкающее поярче, и стоящее подороже. Надеюсь, что после десятого бархатного футляра с дорогим украшением твоя невеста снизойдет до прощения своего неверного жениха. Что же касается меня, то если мы останемся живы, то я сама как-нибудь определюсь с тем, что мне надо, а что нет.

– Честное слово, мне перед тобой неудобно...

– Ладно, как сказали бы уличные мальчишки – наплевать... – мне стало стыдно за собственный срыв. Что ни говори, но Патрик не виноват в том, что эта дерзкая девица умудрилась выманить у меня серьги. И потом, я их отдала сама, безо всяких просьб со стороны дорогого супруга.

– Наплевать, говоришь?.. – Патрик удивленно приподнял брови. – А я и не знал, что ты такие слова знаешь. Вроде бы девушка с хорошими манерами...

– Я еще и не то знаю, а вот ты сделай вид, будто ничего не слышал... – мне только и оставалось, что вздохнуть. – Извини за грубость. Просто я стараюсь не произносить ничего такого, за что меня могут осудить посторонние, только вот это не всегда получается – иногда прорывается словечко-другое. Разве твой дядюшка, когда выяснял мою подноготную, не сказал тебе, что мое детство проходило едва ли не на самых бедных улицах нашего города? Там, как понимаешь, не до учителей, бонн и воспитателей, так что среди детей бедноты я невольно успела нахвататься как не самых лучших манер, так и слов, довольно далеких от изящества. Правда, при родителях я никогда не позволяла себе ничего такого – им и без того приходилось несладко, не хватало еще неприятностей от меня. Ну, а после их смерти меня в свою семью взял брат отца, и там правила поведения были другие, куда более строгие, соответствующие тому, как должны себя вести люди нашего сословия.

– Я этого не знал... – развел руками Патрик. – Дело в том, что дядюшка Эрнил выяснил лишь то, что ты сирота, и... В общем, ничего особенного.

Понятно: ему рассказали о том, что я бесприданница и о том, что меня бросил жених – наверное, это главное, что сейчас интересовало наших городских сплетников, и все это выложили графу Фиер, причем наверняка с соответствующими комментариями. Честно говоря, я не собиралась ничего рассказывать Патрику, но, как видно, досада от потери сережек была так велика, да и в моей душе к этому времени много чего накопилось, и потому я, неожиданно для самой себя, рассказала Патрику о своих родителях, о семье дяди Тобиаса и о бабушке. Правда, не стоило бы говорить о Тигу, то так вышло, что я поведала и о нем, своем бывшем женихе.