Там ветра летят, касаясь звезд - III (СИ)

- А вы знаете, специалисты говорят, рисунки слишком достоверные, чтобы объявлять их бредом. Чересчур много непривычных мелких деталей военной оснастки, украшений, бытовых предметов, сейчас не использующихся и давно забытых. Говорят, они даже нашли портреты потомков Станы с этими украшениями. Причём Миризе нарисовал их более тщательно.

- Военные историки утверждают – большинство предметов и военная оснастка относятся к сравнительно небольшому периоду конца правления Станы. И им крайне интересно, каким образом Миризе запомнил такие мелкие и незначительные детали, не будучи специалистом-оружейником.

Уже в конце дня на экранах появились более компетентные лица – бывшие сотрудники спецслужб, жрецы Храмов и святилищ как рэрдов, так и негуманоидов, которые в один голос заявили, что у рэрдов генетическая предрасположенность к видениям как будущего, так и прошлого, что все живые Оракулы всегда были именно чистокровными рэрдами. И, возможно, Миризе так называемый спящий Оракул, а может быть, дело обстоит намного хуже. А что хуже – не сказали.

Тут забеспокоились знакомые и друзья Мири, которые на следующий день, едва Фе вернулся домой, завалили его вопросами, не желая беспокоить Миризе, и тот попытался, как мог, их успокоить. Пока Фе объяснялся с чужими, «новость» дошла до своих. К Фе подошли плачущие исинэ и вцепились в него, шепча, что не хотят, чтобы папа Мири умер.

- О Боги, с чего вы это взяли?! – поразился скрад. – Никто не собирается умирать.

- Правда? Папа Мири будет жить?

- Конечно, будет. Что с нашим Мири сделается? Пошли умываться, нечего слушать взрослые разговоры, дяди из визора рассуждают о том, чего сами не знают и не понимают. Это лишь их предположения и домыслы.

Насилу успокоив исинэ, Фе лёг спать, а мелочь, дождавшись, когда их папа отрубится, пристроилась рядом со своими одеялами и уснула так же крепко. И проснулась вместе с ним на следующее утро, окончательно успокоившимися.

Близнецы проснулись страшно голодными, и Ю только диву давался, куда в них столько влезает еды.

- Папа Фе говорит, мы растущие организмы, – повторил Скай свою любимую фразу. – Сегодня мы доделаем саше и будем учиться плести коврики, хорошо, папа Ю?

- Конечно, если что-то начали, надо обязательно закончить, и уж потом приниматься за новое дело, – согласился с ними Ю.

Пока исинэ собирали саше, они успели пообщаться с Зя и Раисси, с Зои, а под конец с Линадом. Ему они рассказали про папу Мири и альбомы. Линад расстроился и распереживался, ему было обидно за рэрди.

«Пусть Мири никого не слушает! Он ведь знает правду, а на мнение тех рэрдов плевать!»

«Ага, мы так ему и скажем! А мы завтра вечером с папой Мири на Аэру полетим. Папа Мири сказал, в киоске на первом этаже наши новые статуэтки появились, мы хотим посмотреть. Тебе купить? Поставишь нас на окошко, и тебе будет веселее. Согласен?»

«Да», – исинэ почувствовали, как Линад захихикал. – «Поставлю рядом с той, что я взял с собой! Ой, опять наставник идёт…»

Исинэ с сожалением попрощались с ним и продолжили нужное дело – делать саше. Папа Фе снова улетел в космопорт и пообещал им вечером вернуться и затянуть шнурочками мешочки, наполненные душистой травой Киуйи. Чуть позже они отправились к сийю и те им пожаловались, что луирлир делает гнездо под молодым деревом ири, и они не могут его прогнать. Исинэ обрадовались, сбегали за бола и отправились вместе с сийю в поход против противного зверя.

- Это не наш, чужой, – пояснил Скай, разглядывая луирлира. – Самец, сильный. Давайте лучше папу Фе позовём, он его быстро прогонит.

- Нас много! Ты брать бола, бросать, раз, и всё!

Скай прицелился и засадил злобно рычащему зверю бола в лоб. Да так, что свалил его с ветки.

- Уррааа! – громко завопили сийю, испугав того ещё больше.

- Правильно папа Фе говорит, что вместе мы – сила! Пошли скорее засыпать нору, а то зимой корешки замёрзнут, и ваше дерево умрёт, – сказал Лин.

После того как от норы ничего не осталось, Скай оглянулся по сторонам и предложил Лину пописать в том месте.

- Пусть луирлир знает, здесь мы хозяева, а не он!

А Милли расцвёл на глазах. Его начальник был поражён столь разительными изменениями в рэрди. Тот весь светился от счастья, бегал в обед к мужу разогревать ему еду, и они ели вдвоём, закрывшись в кабинете. И хотя Милли пытался приласкаться к Ронару, оборотень дальше поцелуев и объятий на работе не заходил. Вечером они гуляли по набережной, где с Ронаром все почтительно здоровались, и Милли гордился старшим мужем. А иногда заходили в гости к его детям, там рэрди не нравилось из-за того, что его старшего мужа вечно куда-то утаскивали, и он оставался один. Вернее, не один, а в большой компании рэрди – детьми, внуками, правнуками и зятьями Ронара, от болтовни которых у Милли начинала болеть голова. Оборотень словно чувствовал, когда у его младшего начинало заканчиваться терпение, и, прихватив рэрди, отправлялся с ним в обнимку в уютную квартиру, которую Милли потихоньку обустраивал.