Там, за горизонтом…

Резко оборачиваюсь, чисто инстинктивно вскидывая игольник и… Ничего… Нет, мне вроде показалось, что на самом верху контейнера мелькнула какая-то тень. Да ну, ерунда… Наверное из-за резкого движения смазалось при обработке.

– Ну, ты там чего копаешься? – доносится новый вопрос. И опять будто сдвоенный. Один в наушнике, а второй как будто снаружи, но сильно глуше.

– Да иду, иду. – помотав головой, отвечаю.

Глюки что ли? А, ладно. Закидываю игольник за спину, чтобы не мешал, ныряю в люк вперед ногами. Боковым зрением замечаю какое-то движение наверху, но не обращаю на него внимание. Аппаратура наверное барахлит.

– Что тут у тебя? Чего звал? – я оглядываюсь вокруг себя.

А ничего такая кабинка, просторная. Метра три длиной при почти такой же ширине, да и потолок высокий. Можно в полный рост стоять. Разделена на два отсека перегородкой с дверным проемом. Зачем это сделано не знаю Потому что кроме небольшой скамьи в том отсеке, куда я спрыгнул, больше ничего нет. Дяди не видно.

– Иди сюда. – дядя на мгновение появляется в проеме и машет призывно рукой.

Прохожу вперед. Ну и что тут? Панель управления с какими-то кнопками, штурвал. Пара кресел. Опа! А кресла-то не пустые…

Хм… Подхожу поближе и присматриваюсь. Тела хорошо сохранились, надо сказать. Нет, то что они давно и безоговорочно мертвы, сомнения не вызывает. Но следов разложения нет. Мумифицировались и высохли. В одном кресле мужчина, на вид обычный человек, только что уши чуть вытянутые и заострены сверху, да волос нет, совсем. Глаза закрыты, и если бы не ссохшаяся кожа на лице, можно подумать, что он просто спит.

Во втором, если судить по характерным выпуклостям на груди, женщина. Состояние тела такое же, как и у первого мертвеца. Только черты лица гораздо приятнее и тоньше. При жизни явно была красавицей. Интересно, из-за чего они погибли? Следов насильственной смерти на первый взгляд нет.

– Что с ними? – задаю я вопрос Нику, что-то делающему под штурвалом. Рядом с ним лежит квадратная панель.

– С аграфами-то? – не вылезая, переспрашивает он.

– Ну, если эти два тела – аграфы, значит с аграфами. – отвечаю, продолжая рассматривать женщину. Мда, даже мертвая она цепляет взгляд…

– А хрен его знает. – Дядя наконец выныривает и выпрямляется, также глядя на трупы. – Такое ощущение, будто просто уснули. Давай-ка, помоги. – Он хватает высохшее тело мужчины и, довольно легко закидывает себе на плечо. – Бери эту спящую красавицу, перенесем пока в задний отсек. – с этими слова они двигается по проходу в заднюю часть кабины, едва не зацепив меня ногой трупа. Благо я во время отступил в сторону.

Так, надо освободить второе кресло. Но я медлю. Мне кажется, что если я сейчас трону это тело, женщина откроет глаза, хлопнет ресницами и улыбнется. У нее должно быть обворожительная улыбка…

Черт! О чем я думаю… Мда… Это все длительное воздержание и гормоны. Помотав головой, отгоняю ненужные в данной ситуации мысли, легко подхватываю тело на руки. Еще не хватало запасть на труп.

Тьфу, гадость какая! Аж комок к горлу подступил. Брр… Нет, нужно срочно выбираться поближе к людям. Если в Содружестве есть такие красотки, то я готов хоть пешком по космосу туда идти.

– Чего так долго? – дядя уже избавился от своей ноши и вернулся в передний отсек. – Макс, проснись, ты не на экскурсии! – он даже помахал рукой у меня перед лицом, привлекая внимание. – Че, на мертвячку запал? – с ехидной улыбкой спрашивает.

– Ничего не запал, просто задумался. – огрызнувшись, быстро выхожу в кормой отсек и кладу тело рядом с первым, вынесенным дядей. После чего возвращаюсь обратно.

– Садись. – Ники уже сидит в кресле перед штурвалом и рассматривает панель с кнопками перед собой. – Если я ничего не напутал, то щас прокатимся. – судя по голосу, настроение у него улучшилось.

А вот мне почему-то неуютно. Что-то давит. Непонятно… Я весь на взводе, будто ожидаю неприятностей. Наверное, это сказывается напряжение и незнакомая обстановка. Ладно, надо просто довериться дядьке. Падаю в кресло. Блин, неудобно. Совсем вылетело из головы, что за спиной висит игольник. Поморщившись, перекидываю его на грудь. Вот так гораздо удобнее.

– Ну-с, пробуем… – бормочет дядя и щелкает какую-то кнопку на приборной панели перед собой.

Яркий свет, вспыхнувший внутри кабины, бьет по глазам, вызывая резь. Светофильтр скафандра срабатывает, но с запозданием.

– А предупредить нельзя? – раздраженно интересуюсь у дяди, пытаясь проморгаться. Жутко чешутся и слезятся глаза. Я бы потер их руками, но сквозь шлем сделать это проблематично.

– А я знал? – тон дяди также не шибко веселый. Судя по всему, он сейчас испытывает те же трудности, что и я.

Пару минут мы просто сидим в ожидании, когда неприятные ощущения не пройдут. Свет дядя выключил. Наконец, зрение пришло в норму.

– Ладно. Попробуем еще раз. – дядя уже не спешит, поочередно нажимая кнопки.

По корпусу тягача прошла вибрация, которая понемногу усиливалась, пока машина не приподнялась над полом. Надо же, а машинка то – работает… Может на станции еще чего рабочее найдется?