Там за морем деревня… (Рассказы)

Раньше ей скучно бывало ходить всё с Верой да с Верой. А теперь Люську стало одолевать какое-то дурманное любопытство, её тянуло к Вере, она приглядывалась, отчего это Верины волосы стали такими шелковистыми, блестящими, она втягивала носом сладкий запах Вериной нежной кожи, следила за плавной, мягкой походкой. У Люськи на глазах Вера делалась гладкой и гибкой, как ветка весной, готовая зацвести, а сама Люська оставалась сухой, шершавой, ломкой…

Мотоцикла у Тиуновых не было. Мотоцикл, красный, как пожар, был у Железниковых, у их старшего сына Василия, который летом пришел из армии. С террасы Тиуновых виден был железниковский сарай, слаженный из горбыля. Возле него чернявый чубатый Василий каждый вечер чистил и скреб своего железного коня. Губошлёп Лешка ему помогал — Лешка в технике здорово разбирался, он и Вериному отцу всегда помогал ремонтировать «Москвича».

Наладив своего коня, Василий ненадолго уходил в дом и появлялся во всей красе. В кожаной коричневой куртке. Выбритый. Наодеколоненный так, что и у Тиуновых на усадьбе несло жасмином.

Широко расставив локти, Василий садился в седло, отталкивался ногами и выкатывался в проулок, а там, приподнимаясь в седле, давал шпоры своему горячему скакуну. Тот строптиво отвечал коротким ржанием и вдруг вставал на дыбы, срывался с места, выносил седока на главную улицу, а вслед раздавались долгий куриный стон и бабьи громкие пересуды.

— Невесту глядеть поехал! — кричала соседкам глухая железниковская бабка, день-деньской посиживавшая на лавочке у калитки. — Да рази таким треском да газом, прости господи, добрую девку приманишь?..

Приглянувшихся ему девчат Василий имел обыкновение прихватывать у магазина или у колхозного клуба себе за спину, на багажник, и катался напоказ парочкой по главной улице или уезжал на большое шоссе. В проулок, к дому, он девчат не привозил. Бабка загадала, что та, которую Василий привезет к дому, и станет его невестой.

Однажды Лешкин старший брат неизвестно с чего раздобрился и сказал Люське:

— Садись, горе ты мое, прокачу…

Люська влезла на багажник.

— Ну, держись! — подмигнул ей из-под чуба горячий карий глаз.

Мотоцикл качнулся, рявкнул, прыгнул вперед. Испуганная Люська влипла губами и носом в кожаную спину, а руки взмокли, удлинились, поползли друг другу навстречу и слепились в обхват переднего седока.

Она не видела, не спрашивала, где летал мотоцикл. Открыла глаза, когда земля под ней остановилась и перестала трястись. Увидела калитку Железниковых. Бабку на лавочке. Бабка из-под руки разглядывает, какую такую там невесту, слава тебе, господи, наконец-то привез Василий… А Люська прилипла к багажнику — и ни туда ни сюда, закостенела так, что руки не разжимались.

Из дому выскочил Лешка, злорадно захохотал:

— Гляди, Васька, как она за тебя ухватилась!

Люська еле сползла с багажника, ладошкой незаметно затерла мокрый след на кожаной спине. Лешке она ничего не ответила, даже дураком не обозвала. Из уважения к Василию. Железниковы все очень переживали за своего Лешку. Он был у них не то чтобы глупый или несмышленый, нет. Дома и на улице он соображал нормально. Но школьные науки сбивали Лешку с толку и очень часто шли ему лишь во вред. Особенно грамматика. Лешка доучился по русскому языку до того, что стал делать ошибки в самых простых словах. В диктанте вместо «узник» написал «уздник». Борис Николаевич его спросил, откуда взялась лишняя буква «д», а Лешка совершенно спокойно объяснил, что, согласно правилам грамматики, определял корень от слова «узда».

Бабка Железникова всё же разглядела, кого привез Василий на мотоцикле. Плюнула в сердцах и замахнулась на Люську ореховым костылем. Лешка от смеха лег на траву и задрыгал ногами. А Василий ничего этого не заметил. Развернулся и покатил по проулку. Напротив Савельевых остановился, накренил мотоцикл, уперся ботинком в мостик перед калиткой и подудел.

Из калитки вышел савельевский квартирант, учитель Борис Николаевич. В школе он работал недавно, всего второй год. Очень не похожий на других школьных учителей, пожилых или вовсе старых. Молодой, сильный и веселый.

— Привет, Василий! Куда собрался?

— Садись, Борис, подвезу до клуба! Ты в кино?

— Хоть бы коляску завел… — Борис Николаевич потрогал руль, похлопал по бачку. — Всё в моторе копаешься, а на внешние усовершенствования никакого внимания. Сажаешь, как птичку на ветку…

— С коляской одна обуза. И устойчивость уменьшается, — ответил Василий. — Мотоцикл — он от верблюда произошел. Выносливый и жрёт мало. И, если хочешь знать, на нем можно хоть за тыщу километров ехать. Я ж тебе говорю — потомок верблюда… Ну как? Поехали?

— Поехали! Давай на тот год соберемся и двинем на юг. На Кавказ. У меня там все тропки знакомые. Твой верблюд по крутой горной тропе пройдет?

— Под уздцы проведу! — засмеялся Василий. — По любой тропе.

— Будем считать, что договорились!