Там за облаками (СИ)

   - Разные причины могут быть. Ты пей чай, а то он стынет, - мама не смотрела на дочь.

   - Какие разные причины? Человек умер. Какие могут быть причины? - Маша дёрнулась, расплескала чай.

   - Ты сама мне как-то говорила, что если перед кем-то и чувствуешь себя виноватой, то это перед Славой.

   Действительно, говорила. И не единожды. Чувство вины возникло без видимой причины. С годами росло и ширилось. Маша не могла определить, в чём непосредственно виновата перед Славкой, но точно знала - виновата и очень.

   - Ну и что? Перед ним же виновата, не перед Шуриком.

   - Шурик тоже способен считать тебя виновной и поэтому не пускать на могилу.

   - Разве он вправе решать?

   - Многие считают себя вправе судить, обвинять, выносить приговор и исполнять его. Шурик вообще исключением не является. Ни в чём.

   - Славка бы так никогда не поступил. Он был великодушен.

   - Он разным был, твой Славка. Для кого хороший, для кого плохой, для кого и то, и другое. Невозможный человек, несносный, скопище противоречий. Я бы сравнила его с театральной медалью. Парадная сторона - сплошное сусальное золото, фальшивое, чересчур блестящее. Другую сторону, кроме тебя, мало кто видел. Как ни странно, она-то и была неким показателем. Но, пожалуй, да, он был великодушным. Ты вот ещё о чём подумай. Все вы зависели от Славы, любили его, терпеть не могли. Все вы тяготились своей зависимостью. И Шурик наверняка тяготился. Но вот Слава умер. И всё. Всё кончилось. Можно не тянуться за вашим Закревским, свободен, сам себе хозяин, не хуже других. И тут появляешься ты, заявляешь, что даже мёртвый он лучше... - мама испытующе смотрела поверх очков, ожидая реакции дочери. Та переваривала намеченную мысль.

   - Мам, Славка, несмотря на чёртову тучу недостатков, несмотря на его кобелизм поганый и хамское отношение к женщинам, всё равно лучше. Шурику до него никогда не дотянуться, не доплюнуть даже. Он только ехал годами на Славке, как рыба-прилипала. Он хоть кому-нибудь помог?

   - Тебе один раз помог. Две книжные полки повесил, - улыбнулась мама.

   - Мне помогал несколько раз, и всё, мам, и всё. Никогда, никому и ни в чём. А Славка помогал. И ничего не просил взамен. Ты вспомни, твоей двоюродной сестры сына не он устраивал? Вы же все меня тогда унизиться перед ним заставили, на поклон идти.

   Случай был пренеприятнейший. Родители и родня предпочитали о нём не вспоминать. Очень некрасиво тогда они себя повели по отношению к Маше. Однако теперь, через много лет, она испытывала благодарность за то унижение, которому пришлось подвергнуться. Зато они в последний раз встретились со Славкой, провели вместе три часа, наслаждаясь общением, которого были лишены несколько лет. И уж потом не виделись никогда.

   - Есть ещё один вариант, - мама любила рассматривать проблемы с разных сторон. - Возможно, Шурик к тебе неровно дышал и теперь ревнует. Ему неприятно твоё отношение к Славе.

   - Мама, Славки нет и не будет. Какая, к чёрту, ревность?! Какое отношение? К умершему два года назад человеку?

   - Любить человека можно и когда его уже нет. Память о нём любить. И ревновать к покойному можно. Мне приходилось с таким сталкиваться. Неприятность здесь заключается в том, что с умершим соперничать невозможно. В твоём случае особенно, потому что юность всегда кажется прекрасной, лучшим временем в жизни.

   Маша отправилась домой, размышляя над словами матери. Ладно бы, в книге прочитать о страстях, растянувшихся на десятилетия, или в кино увидеть. В своём собственном огороде столкнулась и никак поверить не могла. Не укладывалось в голове.

   Она гладила, продолжая мысленно анализировать разговор с мамой. А по радио, словно по заказу, звучала старая-старая песня, бывшая хитом миллион лет назад. Славка утверждал, - это песня про комсомольского работника, выбравшегося на крепкую карьерную лестницу. Небрежно и красиво обосновывал своё мнение отдельными строчками текста, проводя забавные аналогии и уморительно комментируя. С ним почти не спорили, похохатывали дружно. Ему виднее, он же предпочёл по комсомольской линии карьеру строить.

   Отдельные фразы заставляли Машу прислушиваться.

   Шёл я к высокому небу не зря

   Спал, укрываясь, большими снегами,

   Но зато я узнал, что такое заря...

   Точно привет с того света. Точно Славка сам прошептал ей забытые строчки на ухо. Она взглянула в темноту за окном. Никакой тебе зари, никаких облаков. Ночь беспросветная.

   Я узнаю любовь, повстречаю тебя

   Там, за поворотом, там, за поворотом...

   Вот он и стремился за неведомые повороты, шёл по разным дорогам. Искал. Маша выключила утюг. Радио последний раз промурлыкало "там, за облаками, там за облаками, там-там-тарам-там-тарам...", и Маша выключила его. Ночь беспросветная и беспросветная тоска.

   Она села к компьютеру, отстучала очередное послание Шурику:

   "Спасибо, Шур. Поеду или в этот вторник, или в четверг. Сначала надо узнать, как до этого кладбища добираться. Я про него только слышала. Буду благодарна за уточнения".