Там за облаками (СИ)

   Так хорошо, сердечно все вместе они никогда больше не сидели. Нет, ещё девятого мая они замечательно провели день. С утра поехали с цветами к Большому театру, затем в парк Горького. Раздаривали цветы ветеранам, слушали их воспоминания, подпевали и наблюдали, как, позвякивая медалями и посверкивая орденами, седые мужчины и женщины танцуют, поют, обнимаются, плачут. Потом, переполнившись эмоциями, отдыхали, катаясь на аттракционах. Ездили обедать к Маше домой, а от неё ближе к вечеру отправились домой к Болеку, где их ждал накрытый стол. В автобусе под гитару тихо и слаженно пели военные песни. Пожилые люди протискивались сквозь толпу к ним поближе, пели вместе с ними, благодарили.

   А дальше что-то пошло не так, что-то испортилось в них самих, в их подогнанном, притёртом коллективчике. Дурость попёрла. Маше казалось, она знает, когда и почему попёрла. Грешила на день рождения Болека.

   Как всегда, сидели за праздничным столом, курили под псевдодиссидентские разговоры на кухне, танцевали. Скучали неимоверно. Обязательная программа надоела до тошноты. И тут Шурик поверг всех в изумление, предложив:

   - Давайте, сыграем в "бутылочку"?

   - У тебя с головой всё в порядке? - саркастически поинтересовалась Татьяна. - Нам что, по четырнадцать лет?

   - Во-во, - поддержал Болек, зацикленный на моральном кодексе строителя коммунизма. - Ты ещё в "кис-мяу" сыграть предложи.

   Шурик немного смутился:

   - Да ладно вам, у меня в четырнадцать лет одни тренировки были и футбол во дворе. Надо же попробовать. А то все играли, а мы нет.

   Повисла напряжённая тишина. Лёлек забился в угол. Казимирыч оглядывал друзей внезапно заблестевшими глазами. Шурик вдохновенно менял на лице выражения от "просто недалёкий человек" до "полный придурок". Татьяна обалдело наблюдала за немой сценой. У Маши вообще все мысли из головы вылетели

   - Ну что такого? - прозвучало лениво. - Давайте сыграем, раз Шурику попробовать хочется. Убудет нас, что ли? Зато Шурику море удовольствия.

   Татьяна повернулась к развалившемуся на диване Славке.

   - Тебя не смущает, что на пять парней всего две девушки?

   - Нет.

   - И вы, мальчики, тоже друг с другом целоваться будете?

   "Мальчики" оторопело переглянулись. Казимирыч возмутился:

   - Зачем! Ещё не хватало! Думай, что говоришь! Будем пропускать, если выпадет.

   - Э-э-э, - Татьяна покрутила пальцем у него перед носом. - Хитрый какой. Не выйдет, дорогой товарищ.

   - Ты испугалась? - подначил Славка. - Невероятно, но факт. Танька Ярошевич чего-то может бояться.

   - Я ничего не боюсь, - огрызнулась Татьяна и мгновенно сообразила, как легко попала на крючок. Она прищурилась, подумала немного и озвучила свой вариант:

   - Хорошо. Я, например, согласна. Но при одном условии. Мальчики тоже будут между собой целоваться.

   Надо было видеть лица "мальчиков". Ай, да Татьяна! Как она ловко их подловила. Они спешно ретировались на кухню под предлогом перекурить встречное предложение. Вернувшись, объявили:

   - Мы согласны.

   Не согласна была одна Маша. Она, конечно, целовалась с парнями неоднократно и криминала в поцелуях не видела. Но то с кавалерами. С друзьями целоваться ей и в голову прийти не могло. Разврат натуральный. И плевать она хотела на сексуальную революцию, о которой начали поговаривать на московских кухнях. Её уламывали долго. Уломали. Славка на ухо пообещал:

   - Сейчас не порть компанию, а завтра я тебе за это кое-что подарю.

   Щадя несколько кривоватые, но реально существующие моральные устои Болека и Маши, разработали жёсткие правила - целоваться не долее трёх секунд. Секундомером себя назначила Татьяна. Она же взялась за контроль над освещением. Если выпадет жребий ей, на один раз передаст полномочия Шурику.

   Задёрнули плотные шторы, положили на пол пустую винную бутылку, расселись вокруг неё хороводом, вручили Татьяне маленькую настольную лампу. Включённую. При выключении в комнате воцарялась непроглядная темень. Выходить для поцелуйного действа в другую комнату всем оказалось лениво, целоваться на глазах у общества при свете никто не желал. Каждый раз при наступлении ответственного момента Татьяна выключала лампу, выжидала пару мгновений, - надо ведь людям дотянуться и найти в темноте друг друга, - громко считала:

   - Раз... два... три..., - дожидалась голосового сигнала от целовавшихся и включала свет.

   В Англии принято одаривать поцелуями под омелой, они же творили таинство над пустой бутылкой зелёного стекла. У парней хитро поблёскивали глаза и рожи выглядели невиннейшее. Маша подозревала, что они обманывают девчонок. Вообще, глупая игра, для подростков. Дважды ей выпадало целоваться со Славкой. Он, как и другие, точно соблюдал правила, и она перестала нервничать. За три секунды у неё ни с кем ничего выдающегося не происходило.