Там, за поворотом [СИ]

На вытащенном на берег "Мокасине" тепло, и вкусно пахнет. Сизая приспособилась в одной из пазух обжиговой печи тушёнку доводить до кондиции, поэтому зимой её не экономят - разогревают в той же пазухе и лопают, сколько влезет. Мужей своих хозяйка мастерской без дела скучать не оставляет - они всегда при деле, отчего посуды тут "выпекается" - только успевай забирать. И ещё свистки, и куколки, и загогулинки хитровымудренные, о назначении коих не сразу догадаешься. Опять же кирпич печной фасонистый: для сводов клиновой, или другой тип - углом, чтобы радовал глаз хозяек, фрагменты дымоходных труб, плитки вьюшек. Сизая не привыкла ограничивать свои фантазии обычным набором привычных обиходных вещей. Душа моя радуется каждый раз, как заглядываю к ней.

Нынче же тут, кроме агента нашего Рябчика, вождь Когиды Дальний Бросок и шеф разведки Плакса сводят воедино полученные данные. Информации накопилось изрядно.

- С юга в низовья приходил отряд, десятка три охотников. До места переправы они двигались одной группой, а потом разошлись человека по три-четыре в разные стороны. И на северный берег перебирались, в ближние праттские сёла заглядывали. Потом вернулись обратно. С виду - те же пратты, если судить по одежде и оружию. Единственная разница - наконечники на копьях обсидиановые, а не из кремня. Одеты они для наших мест неподходяще - мёрзли всё время, жались к кострам или в шалаши прятались. Обратно заторопились, чуть не бегом.

Приметили ли наблюдение, сказать не могу. Но снег уже выпал в ту пору, так что наши следы вполне могли прочитать, - завершил своё краткое сообщение товарищ моих детских игр.

- В деревнях стали готовить из ячменя вот такое пойло, - Рябчик протянул мне заткнутый деревянной пробкой кувшинчик.

Понюхал - брага. Довольно крепкая, кстати, градусов семь-восемь навскидку. Пахнет… не очень аппетитно. Рябчик даже поморщился сочувственно, глядя на меня:

- Голова от неё болит, - пояснил он, не дожидаясь расспросов. - Жрецы из Мест Силы пива не варят - не из чего. Им и на пропитание-то приходится собирать, ходя из деревни в деревню, да рассказывая о богах-заступниках и покровителях своих общин. Старики привечают убогих, а молодёжь надерётся этой отравы, и глумится над беднягами, - вижу, что сочувствует наш разведчик служителям культа. - Я на тропах часто встречаю их, бредущих со своими посохами от веси к веси.

Однако в храме Грома небесного служек да учеников жрецы поставили под копьё. Они силой взяли зерно в окрестных сёлах и покарали нечестивцев, посмевших покуситься на право готовить напиток богов. Бродяги с посохами об этом прослышали и потянулись… - Рябчик ткнул в место на карте, где был обозначен один из… монастырей? Или, вернее это назвать святилищем? Рядом с обнесённым частоколом городком.

- Царь тоже привёл несколько Сильных Охотников туда, - продолжил рассказчик. - Теперь старосты селений, что поблизости, сами стали вспоминать о том, что богам требуются жертвы. А вот дальние, инако мнят. Про всех в точности не знаю, однако ближние к Шане старейшины сходились и говорили: "Не отринуть ли нам старых богов, дабы обратиться к Великому Зайцу, который ничего не требует, зато даёт то, что нужно".

Мы переглянулись и заржали. Про то, что я не бог, у нас в Союзе знают все.

- А ещё они думают, что кроме хорошей посуды, ты пошлёшь им быков с плугом, чтобы не корячиться с мотыгами. А ещё они видели косы и тоже желают их получить, - агент наш дело своё знает, поэтому перечень чаяний земледельческих выдаёт исчерпывающий.

- Но, в первую голову эти мечтатели желают, чтобы сильный отряд наших казаков оградил их от поползновений жрецов Грома, - смахнул слезинку с глаза Дальний Бросок. И снова заржал.

- Это за выражение почтения и истинной веры в твоё существование, - хрюкнул Плакса в промежутке между приступами смеха, и хлопнул меня по спине.

- Зато они за твоё здоровье до икоты нажрутся своей браги, - добавил от себя Рябчик.

Я же водил по карте своим геополитическим взглядом и "слушал духов".

Было о чём подумать.

Дело в том, что основная проблема нашего очень даже неплохого Союза в его малочисленности. Если полагать его членами всех примкнувших и сочувствующих, то тысячи полторы человек насчитать, наверное, получится. Не меньше полусотни стойбищ, пожалуй. Но осознанно и мотивированно с точки зрения понимания отдалённых задач число сторонников идеи объединения усилий можно ограничить пятью-шестью десятками человек. Это, естественно, вожди и учёные - те, чья деятельность просто потеряет смысл или лишится средств для её осуществления, распадись объединение.

Цинично рассуждаю? А что Вы хотели? Более того, я об этом и вождям, и исследователям не только расскажу, но и напишу инструкцию, по которой буду строго спрашивать. Ибо не самоценны их усилия, а лишь до тех пор нужны, пока… нужны остальным. Скаламбурилось, но, ничего не поделаешь, потому что пишу я на андертальско-неандертальском диалекте русского языка, в котором пока маловато слов и недостаточно широкий выбор синонимов.