Там, за рекой

Я повернулся к реке. Наташа уже вылезла из лодки и внимательно смотрела на мою беготню по берегу. Внезапно я почувствовал воду в ботинках и джинсы, липнущие к ногам. Стало почти темно, я громко заржал, еще раз открыл и закрыл двери находящейся где-то рядом машины и снова засмеялся. В голову пришло воспоминание, абсолютно четко описывающее все, что сейчас с нами произошло. Судя по всему, мы с Наташей попали в штаны, а если еще точнее, заблудились где-то в подкладке.

Странно, я отлично помню эту девчонку, глаза закрою и вижу, как наяву, а имя с фамилией выпали из головы. Мы познакомились по возвращении из стройотряда, она пропустила этот год, но пришла на привальную, устроенную на квартире у нашего командира. Стоял сентябрь, и я помню, как она, опоздав, долго стряхивала капли дождя, стоя в прихожей, а я смотрел в ее глаза – и мир вокруг словно растворялся. Все вокруг исчезало, оставались только ее взгляд, серые глаза и дерзкая, абсолютно не подчиняющаяся хозяйке челка.

Мы так и таскались друг за другом до самого финала привальной. Мир был пьяным, веселым, способным удивлять, а мы держались за руки и не могли наговориться. Со стороны это наверняка выглядело глупо, но какая нам была разница?

После нескольких свиданий во впадающем в зимнюю спячку Питере она пригласила меня на свой день рождения. Я помню, как ехал от родителей из области с цветами и подарком куда-то на Восстания, в глубь древних и малорасселенных коммуналок. День рождения проводили днем, в детское время. По классике, с тортом и вроде бы одной бутылкой шампанского. Я оказался единственным парнем на празднике, а потому участвовал во всех подготовленных хозяйкой конкурсах.

И вот одной из девушек надо было перетащить яйцо от киндер-сюрприза из одной моей штанины в другую, не используя руки. Вроде бы это был фант, я точно не помню. Ничего сложного, но упрямое яйцо застряло где-то на середине пути и, несмотря на все советы и шутки, не хотело идти дальше. Ситуация абсолютно дурацкая, покрасневшая от смеха Женька. Точно, ее Женькой звали. Так и помню эту ситуацию. Я такой же красный, но от стыда и неловкости из-за всего случившегося, и абсолютно пунцовая подружка, не понимающая, что же надо сделать, чтобы сдвинуть с места это проклятое яйцо.

Мы поняли, что произошло, через несколько минут. На мужских брюках часто бывает подкладка, словно шорты для обогрева самого важного. Именно под такую подкладку и попал маленький шарик киндер-сюрприза, отказываясь двигаться дальше. Хоп – и он оказывается в брючной ловушке, вроде бы и снаружи видно, и направление правильное, а ни продвинуться вперед, ни выбраться назад.

Мы с Женькой еще не раз вспоминали этот случай, пока как-то постепенно не расстались, словно не поверив в выпавшее нам двоим счастье. Мы даже толком не целовались, так, пару раз в щеку. Странная была история.

Вот, судя по всему, именно в такую странную подкладку мироздания мы и попали сейчас. Мы точно знали, где находится вход, у каждого свой, и абсолютно не понимали, как же отсюда выйти. Похоже, и мой, и Наташин входы были плотно закрыты. Невидимые дверцы захлопнулись, и мы оказались один на один со Старым Плёсом. Хуже всего было то, что я абсолютно не понимал, куда же нам двигаться дальше. Я бросил уже практически бесполезные ключи в гермомешок, проверил в очередной раз, что мобильник не ловит, и пошел к лодке, чувствуя, как неприятно хлюпает в промокших кроссовках вода.

К чести Наташи, она восприняла новость об исчезновении моей машины гораздо лучше, чем о потере «своей» тропинки.

– И что теперь? Уже почти ночь, а мы тут посреди леса.

Я крепко задумался, и все возможные варианты мне очень не понравились. Пусть сейчас август, но все равно ночевать в незнакомом лесу без спальника и палатки – идея сомнительная. Кроме того, я даже не мог себе представить, какая жесть будет таиться в этом появившемся лесу. Ну то есть я же ехал пару часов назад – и было поле. А теперь тут лес, против любой логики и спутниковых карт. И кто живет в таком лесу, решительно непонятно.

У меня же ни фонаря, ни ножа, ничего – все лежит в багажнике. С собой только фотоаппарат, но кому он сейчас нужен? Если кто выйдет из кустов и клацнет челюстями, что я ему скажу: «Улыбнитесь, я вас снимаю»? Мне и в дурном сне не могла привидеться такая глупость: потерять машину в какой-то складке реальности, слышать ее и не иметь возможности даже потрогать. Ну бред же.

Наташа стояла и ждала от меня ответа, поэтому я развел руками и брякнул:

– Поплыли обратно к городу. Мне это место самому не нравится, но хотя бы там есть здания – может, получится в какой дом забраться.

Наташа, словно подслушав мои мысли, кивнула:

– Ага, вдруг там кто сидит, а ты им: «Не хотите ли сфотографироваться»?

Отлично, к ней вновь вернулась способность шутить и язвить. Как ни крути, но даже самая ужасная и саркастичная девушка лучше, чем вот это сонное нечто.

– Если никого нет, сами устроим фотосессию. Никогда не хотела фотографии из города призраков?

Наташа помотала головой. Я тоже понял, что шутка получилась так себе, и промолчал.