Там, за Вороножскими лесами

На крепостной стене ратные уже заняли положенные места. Внизу бабы разводили костры, кипятить воду и варить смолу. У каждой за пояс был заправлен топор, недалеко стояли вилы и косы. Женщины готовились встать на место убитых мужей. Дети таскали дрова. Отец Леонтий спешно бегал вдоль прясла, исповедуя и причащая готовящихся к битве. Увидев Демьяна, он хитро улыбнулся. Олексич поклонился ему в пояс. Воевода при этом ехидно крякнул. Федор явно все знал про венчание дочери, но думать об этом было недосуг.

По лестнице, с которой совсем недавно крадучись спускался ольговский боярин, тесть с зятем поднялись на забороло. Демьян заглянул в волоковое оконце. «О-го-го!» Большим черным пятном пространство от леса до засеки занимали всадники. Нападающие еще не рассредоточились вдоль стен для штурма, но и стан разбивать для долгой осады не спешили. С гиканьем они мельтешили вдоль закатной стены. В плотном клубке всадников сложно было разглядеть, где здесь русичи, а где половцы. Единый враждебный рой, ощетинившийся копьями, готовился к броску. От реки шел густой дым, это догорали вороножские ладьи.

Демьян внимательно разглядывал толпу бродников: нет ли про меж них раненых, не валяются ли где в стороне тела убитых, нет ли пленных. «Не встретились, затаились мои. Они бы как ягнят себя перерезать не дали, кого-то с собой бы да прихватили». У Олексича росла уверенность, что Первуша сумел избежать столкновения с татями. Да как подать ему знак?

– Не спешат, – тесть стоял у соседней бойницы. – Ну, так и мы спешить не будем. Что не спросишь, как про вас с Агашкой прознал?

– Так пса моего наверно во дворе увидел, – Демьян хитро прищурился.

– Да я не про то. Знаешь от кого про венчание ваше прознал? – воевода махнул зятю приблизиться. Олексич послушно подошел.

– Попадья проболталась или сам Леонтий тебе сказался.

– Дождешься от них, – хмыкнул Федор. – Миронег Военежич боярин князя твоего мне с гонцом весточку прислал.

У Демьяна округлились глаза, на миг он позабыл даже о бродниках.

– Как? – только и смог выговорить он.

– А так. Поздравил меня с зятем достойным, мол, сам бы такого желал.

Демьян хмыкнул.

– Рассказал, как тебе там не сладко, что ежели б не князь, так и в город тебя не впустили бы, того и гляди прибьют. Ну, я Леонтия прижал, он во всем и сознался. Разъярился я, несся по улице, как мы сегодня на городню бежали. Думал, добегу, прибью негодницу. Влетел во двор, а она у забора стоит, скрючилась вся, выворачивает ее. Тут я и смекнул, что брюхата. Поостыл, все ждал, когда ж она неразумная в ноги падать станет, да разве ж от нее неблагодарной дождешься, – тесть махнул рукой.

– Так то так, – Демьян внимательно посмотрел Федору в глаза, – одно не понятно – зачем Миронег к тебе гонца посылал? Уж точно не затем, чтобы с зятьком поздравить.

– Это точно. Жаловался боярин ваш, что житья в Курской земле не стало, просил, чтобы я пред светлым князем Федором Романовичем словечко замолвил. Смекаешь?

– Смекаю, – угрюмо ответил Демьян.

– Видишь, зятек, не все как ты твердолобые упрямцы, и разумные у вас люди есть.

– Да, иуд везде хватает, – сплюнул Олексич.

– Федор Евсеевич! Федор Евссеевич! – на забороло вбежал молодой отрок. – Там воевода ихний говорить с тобой хочет. Переговариваться зовет.

– Там – это где? – сдвинул брови Федор.

– У ворот главных.

– Пошли, – махнул Демьяну тесть, – послушаем, чего гостям надобно.

Глава VI. Волки

1

С надвратного заборола хорошо просматривался левый берег. Бескрайние луга сочной зеленой травы дышали умиротворяющим покоем, юркие стрижи рассекали безоблачное небо, гоняя стаи мошки. Там за Вороножем лето настойчиво выпроваживало весну, вступая в права, а здесь на правом берегу люди готовили друг другу ад.

Внизу на недосягаемом для заставских стрел расстоянии на приземистом соловом коне взад-вперед разъезжал высокий широкоплечий муж в дорогой броне. За спиной раздуваемый ветром красовался расшитый корзень, роскоши которого мог бы позавидовать и князь. Вожака бродников нельзя было назвать грузным, скорее жилистым, крепким. Показная расслабленность тела и при этом едва заметные короткие, но резкие движения головы выдавали в нем хищника, готовящегося к прыжку. По приказу вороножского воеводы чужаку махнули с башни, и он, прикрываясь щитом, подъехал к засеке.

– Что надо?! – крикнул ему Федор.

Бродник лениво посмотрел в сторону ворот.

– Может выйдешь, воевода. Потолкуем, – улыбнулся он, недобро оскалив зубы.

– Мне и отсюда слышно, чай не глухой.

– Ну, как хочешь. Как бы об том не пожалеть?

– Не пожалею. Чего надо? Недосуг мне с тобой болтать.

Бродник прищурил правый глаз.

– Отдай то, что взял у нас, и мы уйдем с миром.

– Я у вас ничего не брал, чтобы отдавать. Видать заставы вы попутали.

Демьян заметил, что вена на виске воеводы стала пульсировать сильней.

– Врешь, Федор Евсеевич, ох, врешь, – бродник шутливо погрозил пальцем. – Ты схрон наш в лесу нашел и разграбил, добро, трудами нашими тяжкими добытое, себе присвоил. Мы за то злато души к гиене огненной подвинули, а ты хочешь чистеньким руку наложить. Не по справедливости то.