Там, за закрытыми глазами

Так, подросток открыл в себе способность силой мысли перемещать предметы, которые есть у его параллельных личностей в параллельных мирах. Через неделю он уже снял просторную квартиру в центре города, где каждый вечер устраивал бурные вечеринки до утра. Забирая у параллельных, более успешных копий, деньги, кубки за соревнования, одежду и украшения, Андрей совсем не задумывался о возможных последствиях, ощущая себя всемогущим и всевластным.

Но одним утром он обнаружил, что не может ни встать, ни двигаться. Его тело не слушалось его, он не мог кричать, дышать, будто неведомая сила его парализовала.

А в это время в другой реальности Андрей болел страшной формой рака. Однажды он понял, что его стола стали пропадать предметы, со стен стали исчезать некоторые его дипломы. В кармане брюк загадочным образом исчезла пара пятитысячных купюр. Благодаря наблюдениям и некоторым соображениям, проведя пару экспериментов с визуализацией, он также открыл в себе талант силой мысли что-то перемещать, после чего сумел забрать себе здоровье у самого крепкого из них. И одним осенним утром бодрой походкой спешил на учёбу, подпрыгивая по сентябрьским лужам и подмигивая прохожим девушкам.

Картинка на экране вспыхнула яркой вспышкой, и трансляция прервалась.

Эпилог

На набережной реки Фонтанки лениво моросил сентябрьский дождь. Редкие прохожие с зонтиками шли по своим делам, машины проезжали по лужам, разбрызгивая грязь на тротуар. На скамейке у Собора Святой Живоначальной Троицы сидела взрослая пара мужчины и женщины в медицинских халатах. Врач-психиатр Валерия Андреевна и врач-физиотерапевт Валентин Николаевич за 20 лет совместной работы в психиатрической больнице №1 им. П.П. Кащенко, стали как брат с сестрой. По традиции, в обеденный перерыв они выходили подышать воздухом, покормить крошками старого хлеба голубей, обсуждая работу, семью, новости.

– Жаль парня, молодой ещё, 35 лет всего, – вздохнула Валерия Андреевна, отламывая кусок хлеба и кроша его в ладонях, – не хочет возвращаться в реальность, никакая терапия не помогает, бессильна я.

– Ну, что вы, голубушка, рано руки опускаете, – ответил Валентин Николаевич, похлопывая её по плечу, – за два года он уже три раза приходил в себя. Для его психики было сильным потрясением потерять семью в одночасье, работой горел, вот и сломался.

– Да не понимает он, что семьи то у него больше нет. Да и не виноват, что пока его не было пожар тот случился из-за старой проводки, – Валерия Андреевна кинула последние крошки и тут же налетела стая голубей. Женщина встала, и пошла к входу больницы. Высокая, статная, на низких каблуках. Осанка её была прямая, седые волосы уложены в аккуратный пучок, под длинными полами халата развевался подол синего платья в белый горошек. Валентин Николаевич полюбовался её станом, цокнул, пригладил свою лысину, потом провёл пальцами по пышным усам, надел медицинский колпак и пошёл следом. Шёл и в тысячный раз жалел, что предал её когда-то ради ночи любви с её глупой подругой. Такую добрую, милую, умную женщину. А могли бы вечером под руку идти вместе домой, звонить по видеосвязи детям и спрашивать про новые навыки и чудачества внуков.

Григорий открыл глаза. Конечности, связанные за спиной длинными рукавами мешковатой пижамы, затекли за долгое неподвижное время сна. Вокруг были мягкие стены без окон. В дверном проёме, перешёптываясь друг с другом, стояла пара мужчины и женщины в голубых медицинских халатах.

– Пора обеда, милый, – сказала женщина, протягивая горстку маленьких белых таблеток и пластиковый стаканчик с водой.

Тётя Лера и дядя Валя зашли в палату, по-родительски переворачивая и осматривая тело мужчины, пребывающего в состоянии полусна. Не понимающего, где реальность и его фантазии. По сухим морщинистым щекам Делирусова текли слёзы. Он смотрел на потолок, усеянный длинными мерцающими лампами, и не понимал, что происходит. Где случился сбой.

– И на зарядку! Конечности разомнём, будешь как новенький! – по-армейски воскликнул мужчина, поднимая подмышки мычащего Григория. Что-то кольнуло в плечо, словно укусил комар. Кровососущих насекомых нынче было много. Лето такое: влажное и душное. Серое.

А потом наступила тишина. Наступила внезапно. Подул лёгкий ветер, высокая тёмно-зелёная трава пахла свежестью. Молчали птицы, не шелестели деревья. Не крякали утки на озере. Григорию показалось, прошла вечность. Но раздался всплеск – то прыгнул поплавок удочки, ушедшего под воду. Тут же детские мягкие ручки ухватились за шею, с криком «Летиииим!!!».

– Пусть папа поймает хоть одну рыбёшку для ужина, – звонко захохотала чуть поодаль Софья, накрывавшая стол на веранде.

– Летииим! – крикнул Делирусов, оставив удочку на причале. Закинул сын на спину и побежал с ним на спине к дому по осенней мокрой траве.

Над озером спускался туман. Жужжали комары вокруг лампочек. Перекрикивались птицы, стрекотали запоздалые сверчки, звенели чайные чашки.