Там, за зорями

Она даже подумать не могла, что в том маленьком домике, где во всех окнах горел свет, Дорошу было совсем не весело. Никакой новой пассии, которую бы он обольщал, с ним не было. Он там в одиночестве пил водку, от которой почему-то не пьянел, а перед глазами снова и снова вставала веселая и счастливая парочка — Леша и Злата. А в ушах все звенел ее звонкий переливчатый смех.

Сейчас он не понимал, как смог прожить прошедшие две недели. Ведь как бы он ни гнал от себя мысли о ней, не думать не получалось. Она снилась ему ночами. И в его снах они были вместе, и все было по-прежнему. Он скучал без неё. Он хотел ее увидеть, пусть издали, пусть мельком, но увидеть… Дорош стал привозить жену и сына в школу как раз к приезду школьного автобуса, но так ни разу и не столкнулся с ней. Ему не у кого было спросить, что с ней случилось и почему она не ездит на работу. Вот тогда он и решил поехать в Горновку. Мужчина ни на что не надеялся и не питал иллюзий. Он просто хотел знать, все ли с ней в порядке. Он знал, что не решится постучать к ней в дверь, и заговорить с ней у него не хватит мужества… Ему просто нужно было ее увидеть… И он увидел.

На следующий день опухшее от слез лицо, осипший от пения голос и не совсем приятные ощущения во рту от выпитой водки повергли девушку в уныние. Бесцельно побродив по дому, она позвонила маме и попросила закрыть ей больничный. То и дело поглядывая в окна, она недоумевала, куда же подевался ее друг Лешка, вздрагивала каждый раз, заслышав шум движущегося по дороге автомобиля, и боялась увидеть мелькнувшую перед окнами темно-синюю «ГАЗель».

Лешка пришел только после обеда. Девушка уже и грубку растопила, и обед приготовила, и собралась было Тимофеевне позвонить, всерьез обеспокоившись. Ну, а вдруг парню после вчерашних «угощений» совсем плохо? Наверняка он к такому не привык.

Когда Лешка вошел в дом, девушка сразу поняла: у него что-то случилось. Он снял куртку в прихожей и, обернувшись, улыбнулся своей светлой, доброй улыбкой, но в его голубых глазах улыбка не отразилась. В них застыла тревога. Злата не стала ни о чем спрашивать, зная по собственному опыту, что есть вещи, которыми невозможно поделиться даже с самыми лучшими друзьями.

Девушка заговорила о чем-то постороннем, справилась о его самочувствии после вчерашнего и отправилась заваривать чай. Когда она вернулась в прихожую, Лешка сидел на полу у трубки, где за открытыми дверцами тлели угли, и перебирал гитарные струны. Злата и не заметила, что он принес инструмент с собой.

— Ты просила меня как-то устроить тебе небольшой концерт… — сказал он, поднимая на нее глаза. — Я уезжаю завтра с утра. Ну вот, я пришел проститься.

— Леш, случилось что-нибудь? — все же не смогла не спросить девушка.

Поставив чашки с чаем на стол, она опустилась на колени по другую сторону дверцы и заглянула в его лицо широко открытыми глазами.

— Нет, все в порядке. Просто… — парень немного поколебался и, отведя от ее лица взгляд, посмотрел вниз, на собственные руки. — Я не хотел бы уезжать отсюда. Я бы все на свете отдал за то, чтобы весь мир исчез и осталась только эта деревня, этот дом и эта жизнь…

Пальцы Леши перебирали струны. Злата опустила глаза и стала на них смотреть. Широкие ладони и нежные пальцы, с безупречным маникюром, не знающие физической работы. Нет, конечно, она не впервые видела Лешкины ладони, но только в том, как его пальцы касались струн, было что-то завораживающее. Она не могла отвести взгляда от его рук.

— Это невозможно, — тихо сказала девушка.

Лешка ничего не ответил.

— Что тебе спеть? — спросил он после минутного молчания.

Девушка пожала плечами. Парень некоторое время просто перебирал струны. Пока, наконец, из-под них не полилась смутно знакомая мелодия:

У беды глаза зеленые,
Не простят, не пощадят.
С головой иду склоненною
Виноватый прячу взгляд.

В поле ласковое выйду я

И заплачу над собой.
Кто же боль такую выдумал,
И зачем мне эта боль.

Я не думал, просто вышло так,

По судьбе, не по злобе.
Не тобой рубашка вышита,
Чтоб я нравился тебе.

И не ты со мною об руку

Из гостей идешь домой,
И нельзя мне даже облаком
Плыть по небу над тобой.

В нашу пору мы не встретились,

Свадьбы сыграны давно.
Для тебя быть лишним третьим мне,
Знать, навеки суждено.

Ночи, ночи раскаленные
Сон-травою шелестят.
И беды глаза зеленые,
Неотступные глядят.