Там, за зорями. Пять лет спустя

Злата снова попыталась сосредоточиться на чтении, но у нее ничего не вышло. Она закрыла книгу и положила на стул у окна. Виталя… Вот то, что не давало ей покоя. Дорош, вероятно, уже вернулся из Питера. В конце концов, отпуск у него не может длиться бесконечно. Но он ни разу ей не позвонил и не объявился. И не только в их доме, но даже в деревне. Наверное, ей надо было набрать его, поговорить, что-то сделать, как-то попытаться все наладить, найти компромисс, но она не могла. Все внутри противилось этому. Понимая, что надо что-то решать, она все равно упорно оттягивала момент. Просто не хотела снова ломать себя, идти на уступки. Совершенно не хотелось растрачивать себя на попытки склеить то, что никак не желало склеиваться. Хотелось просто наслаждаться каждым мгновением этих чудных, ярких, ароматных, полных неповторимого очарования майских деньков. Они были уже не вместе, и Злата это чувствовала. Она сама была в этом виновата, а может быть, они оба. Да только теперь что толку об этом думать? На самом деле, они просто не знали друг друга. И поспешили, обманулись и не смогли справиться с разочарованием. Они так и не смогли стать семьей. И вот уж ирония судьбы: даже вещей Дороша в их доме не было.

Уезжая в отпуск, он все забрал. И теперь ей казалось, что его вообще никогда не было…

— Дядь Юра! — услышала Злата голос Катерины, которая уже с утра была на даче с родителями. — Дядь Юра, а Златка дома? — кричала подружка откуда-то из палисадника.

— Я дома, дома, Кать! — чуть высунувшись в окно, крикнула ей Полянская.

— Златка, ты чем занимаешься?

— Книгу читаю!

— Блин, а я задолбалась! Весь день на огороде спину гну! Ты видела, сколько моя маман помидоров высадила? Это ж просто застрелиться можно! Гектар, не меньше!

— В самом деле? — смеясь, переспросила Злата.

— Я тебе говорю! Вечером зайду, чай попьем? — прокричала соседка.

— Обязательно! Приходи! — ответила ей Злата и помахала дочкам.

— Бойкая девица! — резюмировал Полянский, обращаясь неизвестно к кому. — О, Валерик! Здароу! — снова оживился он. Злата уже хотела слезть с окна и заняться своими делами, но увидела дядю Валеру и передумала, оставшись на прежнем месте. Валерик быстро шел по дороге, не глядя по сторонам, чеканя шаг и прижимая что-то под полой пиджака. Плотно сжав губы и выпятив подбородок, он, казалось, не замечал никого вокруг, погрузившись в себя. Поэтому даже вздрогнул, когда его окликнул Полянский, и, обернувшись, молча пошел к нему.

— Здорово, Юрик! — говорил он быстро и нервно, глотая слова.

— А ты чего такой на взводе весь? Что стряслось? — спросил Полянский, с любопытством поглядывая на него.

— Велосипед мой сперли, вот что случилось! — выпалил Валерик.

— Да ты что? — воскликнул Полянский, ударив ладонями по коленям.

— Так и где ж это? И как?

— Да представь себе, в леску, между Маскалями и Горновкой!

— Так как это? На тебя что ж, напали? И велик отобрали? Едрит-мадрид, вот до чего людей уже довели! Средь бела дня грабить стали! Доча, ты слышишь? — все больше распалялся папа, изображая возмущение и участие.

— Слышу, пап, слышу! — пряча улыбку, отозвалась девушка.

— Валерик, надо в милицию звонить! Это что ж творится-то! Скажи, доча?

— Скажу, пап! Телефон подать? — со всей серьезностью отозвалась та.

— Валерик, звонить будешь? — в свою очередь обернулся тот к соседу.

— Да какая милиция? Что я им скажу? — махнул тот рукой.

— Так украли же! Средь бела дня! — не унимался Полянский.

— Да… Видишь ли, Юрик, я с утра перебрал с этим делом и решил в Горновку идти и велосипед за каким-то хреном потащил с собой, хотя мог бы в Маскалях оставить. И как-то уж совсем меня по дороге развезло, чувствую, не дойду. Я велосипед на обочину уложил, а сам в лесок спустился, там и прилег. Проснулся, где я, не пойму. Куда идти — не знаю. Лес кругом, и велосипеда нет! Вышел на дорогу, чуть сориентировался! Пошел было к Маскалям, потом понял, где я, и назад… Так какая уж тут милиция!

— Да, тут ты, Валерик, конечно, прав! Тут уж что ветра в поле искать! Вот сволочи! А велик же у тебя новый…

— Новый! И года ему нет! И что я теперь жене скажу?

— Да, жалко велик… — посочувствовал Юрий Владимирович. — И жену жалко, будет переживать!

— Да прибьет она меня!

Полянский лишь тяжко вздохнул. Злату, едва сдерживающую смех, так и подмывало брякнуть: «А вот пить меньше надо!». Но она все же решила смолчать.

— Эх, не день — одно расстройство сегодня! — меж тем продолжил папа. — Жалко, автолавка уже была! Тут уж без ста грамм не обойтись! Это ж стресс какой! Как теперь с таким на ночь оставаться?! Да я ж от переживания и чужой подлости сам сегодня уснуть не смогу! Это ж надо, спящего человека обокрасть!

— Юрик, а зачем нам автолавка? У меня есть, во! — мужчина извлек из-под пиджака початую бутылку водки. — Мне с собой еще дали!

— О, Валерик, ну с этим уже как-то полегче будет про твой велосипед вспоминать! — встрепенулся Полянский.

— Папуль! — окликнула его Злата. — Доча, ну ты пойми, у человека такое расстройство, надо его поддержать! — обернулся к ней отец.