Там, за зорями

Леша Блотский был ей близким другом. Он стал им за считанные дни той весной именно потому, что, будучи людьми творческими, тонко чувствующими и эмоциональными, они, как говорят, изначально были на одной волне. Он через Злату научился видеть эту умирающую деревню такой, какой она была только для людей, душой привязанных к ней. И он полюбил ее. И не забывал, даже когда возвращался в Минск. И скучал, и вспоминал, и хотел вернуться.

Но девушка помнила лишь каждое мгновение, проведенное с Дорошем. Остальное было неважным. Страдания от обмана и предательства Витали, тоска и невозможность все вернуть, исправить затмили собой все другое.

Дойдя до ее дома, они свернули на узкую тропу между сугробами и прошли во двор.

— У меня не топлено, — предупредила парня девушка.

Печку она затапливала, когда в деревне уже все спали, а потом сидела у огня до полуночи, ведь все равно не спалось.

— Это не беда! Сейчас затопим! — решительно заявил Лешка.

Оказавшись в доме, они зажгли свет в передних комнатах. В узкой прихожей парень снял свой пуховик и, сунув руки в старую фуфайку, в которой Злата обычно таскала дрова, отправился во двор. Полянская поставила на плиту чайник и открыла холодильник. Горячий сладкий чай — это здорово, но Лешу следовало бы чем-то покормить.

Девушка вытащила сырокопченую колбасу, сыр, помидор, а из хлебницы достала батон. Пока Блотский таскал дрова, а потом растапливал печку, девушка приготовила им горячие бутерброды и заварила большие чашки чаю.

Импровизированный ужин она перенесла в столовую и там накрыла стол. Вышло как-то не совсем убедительно, но ничего другого не было, поэтому Злата заглянула в подпол и достала банку баклажанной икры, благо, солений летом они заготовили достаточно.

Когда в грубке затрещал огонь, Лешка вымыл руки и, стряхнув с плеч невидимые соринки, уселся за стол. И сейчас при свете электрической лампочки девушка смогла рассмотреть изменения, произошедшие в его облике. То, что одет он был стильно и модно, сразу бросалось в глаза. И светло-розовая рубашка, проглядывающая из-под кофты, и синие потертые джинсы, и пуховик, и ботинки — все было фирменное, качественное, явно дорогое, купленное не на рынке. И стрижка с осветленными кончиками волос, стильно уложенных, явно указывала на то, что теперь Леша не только диджей на столичном радио, но и человек публичный. Нет, Лешка Блотский и раньше одевался модно и со вкусом, все-таки он был интеллигентным мальчиком из столицы, просто сейчас он приобрел некий лоск.

— Ну? — нетерпеливо спросила Злата после того, как парень без лишних слов съел пол-литра икры. — Я так понимаю, с карьерой диджея на радио покончено?

— Нет, ну почему же? Я по-прежнему там работаю, правда, время эфира у меня теперь сократилось, но знаешь, Злата, это не самое главное теперь.

— Да? Почему? Тебе это больше не нравится?

— Нет, не то чтобы, просто я вдруг понял, мне куда больше нравится другое. Я уйду с радио, еще не знаю, когда я скажу об этом начальству, но надолго я там не задержусь. Помнишь, ты мне когда-то рассказывала про то, как ты пишешь свои романы, как в них ты вкладываешь не только свой труд, но и свою душу и свою любовь. Ты, наверное, сейчас напомнишь мне, какие так давно я уверял тебя, что работа на радио и есть предел моих мечтаний? — Леша улыбнулся и пододвинул к себе чай, а Злата слушала его и не отводила от него взгляда. — Возможно, все так и было до тех самых пор, пока однажды, помнишь, ты ведь тоже была тогда вместе со мной на корпоративной вечеринке, я не поднялся на сцену с гитарой в руках… Это заразительно, скажу я тебе. Наверное, избитая истина, но побывав на сцене однажды, трудно не желать снова вернуться туда. Нет, ты не думай, это не резкий скачок амбиций и личной значимости. Я не собираюсь тешить свое эго. Нет, это совсем другое. Знаешь, я долгое время не понимал, что значит «найти себя». Программное обеспечение, работа на радио — все было не тем, и вот, кажется, это случилось…

— Так, Лешка, хватит ходить вокруг да около. Давай флешку! — перебила его Злата, поднимаясь из-за стола.

Она сходила в зал за ноутбуком, включила его и вставила флешку, которую протянул ей парень.

— Может, сначала чай допьешь? Остынет ведь, — улыбнувшись, сказал Лешка.

— А я не люблю горячий! — заявила она и открыла первую папку с видео.

Снимали явно из зала на обычный телефон. Не очень хорошее качество записи, посторонние звуки и среди них первые аккорды гитары, потом клавиши, ударные и Лешкин голос… Он исполнил всего три песни. Конечно, не свои, чужие, довольно известные, которые Злата и раньше слышала. Но они никогда не цепляли слух. Девушка вообще не особенно любила рок, как и поп-рок, предпочитая несколько другое направление. Но сейчас эти песни произвели на нее впечатление. Она вслушивалась в сильный, глубокий голос, в особые интонации, присущие только ему, ловила улыбку и слышала что-то новое, близкое. Эти старые песни в исполнении Блотского как будто впервые открывались ей, приобретали новый смысл, они оживали… И прежде чем поднять на парня глаза, Злата прослушала их не один раз.