Там, за зорями

Злата мечтала о концертном платье, в народно-современном стиле, которое могли сшить только под заказ в лучшем ателье Минска, и стоило оно немало. Все чаще в своих разговорах с ней по телефону Леша говорил об Институте культуры, где было отделение сольного народного вокала, куда Злата могла бы попробовать поступить. Но на это тоже требовались деньги, а у ребят их не было. Даже на свадьбу не было. Многое из того, что зарабатывал Леша, вкладывалось в творчество, которое необходимо было развивать, и без денег это было невозможно. У них ведь не было ни продюсера, ни спонсора. Злата тоже пыталась как-то помочь ему, и когда пошли лисички, а потом и ягоды, ходила в лес, собирала их, а потом сдавала.

Когда мама, возложив на себя организацию свадьбы, показала девушке программу и список гостей, интересуясь при этом, собирается ли дочь в свадебный салон, Полянская едва за голову не схватилась. Ничего такого она не хотела. Ну не мечтала она вырядиться в пышное платье из тафты и органзы, нацепить на голову фату, затянуть себя в корсет и втиснуть ступни в узкие туфли. Будучи девушкой не хрупкой, она примерно представляла, на что будет похожа в таком наряде. Для свадебной церемонии ее вполне устраивало белое платье, которое не раз уже выручало Злату на самых разных мероприятиях, а к нему вполне подходили все те же атласные сапожки. Она не отказывалась от свадебного букета, но это было почти единственным, с чем она согласилась.

В один из своих приездов в Минск Злата и Леша зашли в ювелирный магазин и купили два простых золотых обручальных кольца.

Лимузин ей тоже был ни к чему! Зачем? Чтобы съездить в ЗАГС, им вполне хватит Лешиной машины, а родители могут поехать на своей. А ресторан… Какой такой ресторан, если она уже пригласила всех старушек в деревне.

Мама схватилась за сердце, но после корвалола, который девушка заботливо накапала ей в ложку, успокоилась, быстро подкорректировала программу мероприятия, сменив направление, и с удвоенным рвением стала готовить большой родительский дом к грандиозному событию.

И чем ближе оно становилось, тем больше Лена Викторовна убеждалась в правильности дочкиного решения. И каждый раз щемило сердце и в глазах появлялись слезы от воспоминаний, неотступно преследовавших женщину в эти дни. Она вспоминала собственную свадьбу, шумную и веселую несмотря на опоздание жениха, из-за которого торжество чуть не сорвалось. Вспоминала свои девичьи мечты и надежды, которым не суждено было сбыться, и верила, свято верила, у дочки всё сбудется. И не только потому, что Леша совершенно не похож на ее Юру, а потому что Злата не похожа на нее.

Так случилось, что родители, особенно родители Златы, бабушка и дед Леши, да и вся Горновка готовились и волновались по поводу предстоящего события много больше, чем жених и невеста. Но это не значило, что ребята не хотели свадьбы или вот того праздника, который собирались организовать родители. Только для них самих это обязательное торжество было просто официозом, некой благодарностью родственникам, родителям, друзьям и старушкам в деревне. Когда Блотский сделал Злате предложение, они и так подсознательно чувствовали, что сама жизнь предназначила их друг другу. Они и есть половинки того целого, которое нечасто встречается в жизни. Лешкино предложение руки и сердца, его признание в любви лишь сблизило их, стерев между ними расстояние. С того момента ребята знали: они уже вместе. Вместе навсегда, и отныне у них одна дорога судьбы. Свадебная церемония и штамп в паспорте, в сущности, для них ничего не меняли.

И все же в то утро, проснувшись раньше обычного, Злата, набросив на плечи кружевную шаль, вышла в сад и, устроившись на лавочке под сень сплетенной виноградной лозы, долго сидела вот так, в задумчивости глядя туда, где сквозь плодовые деревья сада просвечивались бесконечные просторы, подернутые легкой дымкой испарения. Где-то там, за зорями, она как будто прощалась с прошлым, в последний раз возвращалась туда, чтобы уже навсегда закрыть ту дверь.

— Злата! — испуганно окликнула ее Лена Викторовна, выбежав на крыльцо. Уж неизвестно, что она решила, не обнаружив дочь в спальне, и, беспокойно заметавшись по дому, полному родственников, кинулась в сад.

— Я здесь, мам! — отозвалась девушка и поднялась с лавочки — Ты чего там?

— Ничего. Просто проснулась рано и вышла на улицу. Хотелось побыть в одиночестве, послушать звуки пробуждающегося утра…

— Ох, наслушаешься еще! — махнула рукой женщина. — Давай, пойдем-ка скорее в дом. Столько еще сделать надо, а в двенадцать уже роспись!

Полянская поднялась по ступеням на крыльцо и неожиданно обернулась. Вдруг почудился чей-то взгляд, устремленный ей вслед из глубины сада. Она обернулась еще раз, желая проверить, но никого не увидела. Решив, что ей почудилось, Злата отправилась за мамой в дом.

И понеслось.

Через пару часов, удрав с мобильным телефоном в сад, Злата набрала Лешкин номер.