Тамбовский волк

— Вчера Юлька вытащила меня из дома и повезла в Серебряный бор!

— И молодец!

— Подожди, не перебивай… Важно вспомнить все в точности, как было. Мы доехали по четвертой линии до пешеходной дорожки и, свернув на просеку, добрались почти до самого нудистского пляжа… Я думал, что в такое время года там уже никого не бывает. Но нудисты были там, бродили по пляжу группками и в одиночку. Юлька быстро разделась и побежала в воду.

— В такой холод?

— Она моржиха. А я так и не привык при людях раздеваться догола, поэтому пошел вдоль берега в противоположную от нудистов сторону. Еще издалека я увидел сидящего на берегу рыбака. Он так был поглощен рыбалкой, что не обратил на меня никакого внимания. Клев, видно, был очень хороший. В садке плескалась пойманная рыба. Пока я стоял, рыбак поймал еще одну. Она была крупнее всех остальных в два раза. Разволновавшись, рыбак откинул капюшон и, поднимая вверх рыбу, сказал: "Грандиозно!"

Принц остановился и развернулся к Торсу. «Грандиозно» было любимым словечком Крафта, когда у него что-нибудь вызывало восхищение. На немой вопрос Влада Антон утвердительно кивнул головой.

— Это был… Он. Когда он снял капюшон, я оторопел, а когда заговорил, я развернулся и быстро пошел к пляжу. Выскочившая из воды Юлька побежала ко мне навстречу. Она смеялась. Я захохотал в ответ. Меня раздирал дикий истерический смех. Знаешь, как иногда бывает на похоронах: ничего смешного нет, а ты давишься от подступающего к горлу спазматического, похожего на смех комка. Юлька, думая, что я дурачусь, схватила меня за руки и закружила. Когда я оказался лицом к тому месту, от которого почти бежал, рыбака на берегу уже не было. Я расхохотался еще громче. На глазах выступили слезы. Юлька перестала смеяться, а я не мог остановиться. Я стал сбрасывать с себя одежду и в первый раз разделся догола. Ну диеты понимающе улыбались, объясняя для себя мой хохот стрессовой реакцией на первое обнажение.

При воспоминании о случившемся у Торса на глазах снова выступили слезы. Он, как ребенок, вытер их рукавом.

— Холодная вода несколько успокоила меня. Я невольно оглядывался на то место-Рыбак больше не появлялся. Со вчерашнего дня я только и делаю, что подавляю в себе подкатывающий к горлу, неистовый хохот. А в памяти всплывает тот психически больной… из клиники Гиляровского… Помнишь, когда мы навещали Вадима?

— Помню…

— Так я ему сейчас завидую. Ему не надо сдерживать свой смех, как мне.

— Нашел чему завидовать. Юльке об этом говорил?

— Нет. Я спросил только, видела ли они рыбака на берегу?

— И что?

— Ответила, что нет…

— Ты просто обознался.

— Нет! Я видел его так, как вижу сейчас тебя!

Принц вспомнил о Бизоне, и как бы размышляя вслух, зло проговорил:

— Может быть, кто-то изготовил маску… и решил проверить ее на тебе?

— А голос?!

— Дался вам голос! Сымитировать его не так уж сложно, если человек уже подготовлен, увидев перед этим лицо покойника.

Принц, стараясь убедительно передать интонацию Крафта, сказал:

— Грандиозно! Похоже?

Торс удивленно посмотрел на друга:

— Похоже… но неужели можно сделать маску так, что ее не отличишь от настоящей кожи с двух шагов?!

— Да японцы уже таких искусственных людей делают, что с двух сантиметров не отличишь. Только лабораторный анализ может дать точный ответ: робот перед тобой или человек. А тут всего лишь маска!

Доводы Принца почти убедили Торса, что это был розыгрыш, он оживился, но все-таки спросил:

— Если это была не галлюцинация, то куда же рыбак потом делся? Или японцы научились уже дематериализовываться, растворяясь в воздушном пространстве? Или свободно путешествуют во времени, то уходя в параллельный мир, то возвращаясь обратно?

— Антон, не суетись… Надо все подсчитать.

— Ну, сам подумай, куда ему там было спрятаться?! На берегу такая же растительность, как у плешивого на голове!

— Все чудеса объяснимы, даже у Дэвида Копперфильда. А он, я думаю, не Копперфильд?

— Ты обещал не смеяться!

— Я и не смеюсь. Я скептически улыбаюсь.

— Давай, скептик, объясняй дальше. Хотя стоп! Я сам догадался, что ты сейчас скажешь!

— И что же?

— Рыбак вошел в реку и сидел там, дыша через соломинку, до тех пор, пока мы не уехали!

— Неплохая мысль. А уехали вы, кстати, когда? Сразу же после твоего купания?

— Нет. Мы еще сидели у костра…

— И ты все время следил за своей машиной, чтобы ее не угнали?

— Машину сторожило сигнальное устройство, а я как проклятый ждал. Я боялся… повторения галлюцинаций. Ведь рыбак мог материализоваться прямо у костра, как Черный монах у Чехова. А увидеть его мог только я…

Принц отломил прутик кустарника, росшего вдоль дорожки, на которой стояли друзья, и протянул его Торсу.

— Нарисуй схему: где сидел призрак Крафта, где тебя остановила Юлька, когда ты убежал от призрака, и где стояла машина.

— Я понял, что ты имеешь в виду…

— Ты рисуй. Я тоже хочу понять. Торс нарисовал треугольник, обозначив три острых угла буквами П (призрак), Н (ну-дисты) и М (машина). Расстояние между точками П и М было почти вдвое короче, чем расстояние между П и Н.

Взбешенный Торс разломал прут на мелкие кусочки.