Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1929-1933 гг

После 20-х годов XX века, в истории казачества также были черными и 30-е годы — годы коллективизации. Сталин, верный заветам предшественников, решил уничтожить все российское казачество под корень. В основном репрессии были направлены против его интеллектуальной части, очень мешавшей мошенникам дурить простой народ, поэтому и подлежащей уничтожению. Чтобы окончательно уничтожить казачество, Сталин командирует в Ростов Л.М. Кагановича, А.И. Микояна, Г.Г. Ягоду, Я.Б. Гамарника, А.В. Косарева и других. На бюро Крайкома 2 декабря 1932 года ими был составлен годовой план «заготовок» — все так же, как в Тамбовской губернии во время гражданской войны. Невозможность его выполнения была преднамеренной. Каганович с Микояном выехали в казачьи станицы, где ими были отданы распоряжения органам ОГПУ и партаппарату истреблять казачество. В подвалах ОГПУ Армавира, Краснодара, Майкопа, Ростова и других городов днем и ночью шли расстрелы. Было принято решение очистить от казаков места их проживания. 16 декабря 1932 года было решено выселить всех жителей станицы Полтавская. Эшелоны ссылаемых на Север, Урал, в Сибирь сопровождались усиленным конвоем войск ОГПУ, также использовались регулярные войска РККА и авиация. В лютую стужу из Полтавской были выгнаны силой оружия 25 000 раздетых и разутых детей и женщин с младенцами и запихнуты в холодные вагоны. Вслед за станицей Полтавская разделили ее участь и станицы Медведьевская, Уманская, Урупская и другие.

Особенно органами ОГПУ уничтожались люди с развитым интеллектом, правильно понимающие, что происходит в оккупированной коммунистами стране. Что до коллективизации, то она везде проходила по-разному, но всюду — принудительно. От голода умирали миллионы людей. Коммунисты себе ни в чем не отказывали, живя в сытости, а по всем городам России несколько раз в день специальные команды убирали с улиц трупы умерших от голода людей. В 1937 году, во время так называемого "большого террора" мировой общественности отводили глаза перелетами Валерия Чкалова через Северный полюс в Америку и "Челюскинской эпопеей", а органы НКВД в это время уничтожали российский народ.

Вернемся к тому времени и дадим слово жертвам коллективизации. А. Валеев — президент ассоциации жертв политрепрессий Татарстана рассказывает:

"1 июня 1997 года в урочище Сандормах на девятнадцатом километре автодороги Медвежегорск — Повенец было обнаружено 236 братских могил. По имеющимся данным, здесь было расстреляно три тысячи жителей Карелии (установлено документально). Это были карельские крестьяне, рыбаки и охотники, а также строители-заключенные Беломоро-Балтийского канала имени Сталина (также около трех тысяч человек), итого почти что шесть тысяч. У многих народов России здесь есть кого оплакать. В этих тайных могилах покоятся православные епископы: Алексий (Воронежский), Дамиан (Курский), Николай (Тамбовский), Петр (Самарский) и многие другие священнослужители различных вероисповеданий".

Одним из эпизодов был поиск захоронения большой группы заключенных Соловецкого лагеря. Архивные материалы ФСБ указывали, что следы Соловецкого этапа ведут в город Кемь на берегу Белого моря. В июне 1996 года, когда Управление ФСБ по Карелии предоставило поисковикам возможность ознакомиться с архивными документами НКВД, удалось установить, что 1111 человек Соловецкого этапа из Кеми были доставлены в город Медвежьегорск и помещены в местную тюрьму Беломорбалтлага, а оттуда узников увезли к месту их расстрела. От такого "ударного труда" у чекистов не выдерживали ружья — стволы плавились. Кто же был среди расстрелянных? В основном крестьяне и рабочие, представители интеллигенции, среди которых были режиссер Лесь Курбас, бывшие украинские министры А. Кришельницкий и М. Полоз, литературовед Н.Н. Дурново, основатель удмуртской литературы Казебаи Герд, группа общественных деятелей Татарии, создатель метеослужбы А.Ф. Вангеншейм, а также граждане Польши, Германии и других зарубежных стран.

До сего дня еще живы те, кто были в то время стукачами, следователями, конвоирами, исполнителями-палачами. Те, кто закапывал и прятал трупы расстрелянных. И никто из них не сошел с ума от мук совести. И, конечно, не выступил со словами покаяния — таких нет. Помню, как сотрудник ФСБ меня предупреждал о том, что я не имею права называть имена палачей, которые пытали и убили моего деда, — их родственники об этом не должны знать.

Продолжают вспоминать те, по кому прокатилось сталинское колесо коллективизации. Рассказывает А. Мамукова: